Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

— Да, — снова сказал Мерлин, и принц выпрямился, продолжая хмуриться.

— Если их позиции точны, он позволил своим дозорам уйти слишком далеко за корму, — сказал он. — И к тому же разойтись слишком далеко друг от друга.

— Верно, — согласился Мерлин. — С другой стороны, это ясная ночь. Любые выстрелы из пушек будут видны издалека.

— Конечно. Но, — Кайлеб посмотрел на него с дьявольской улыбкой, — это ведь совсем не означает, что обязательно будет какая-то пушечная стрельба, верно?

— Что ты задумал? — спросил Мерлин.

— Ну, — Кайлеб скрестил руки и выпрямился, встав ровно, — он использует лёгкие единицы. Во всех отношениях, они в основном не более, чем посыльные суда. В лучшем случае на них есть несколько «волков».

Мерлин кивнул. «Волк» был общим термином для любого сэйфхолдийского морского орудия калибром в два дюйма или менее. Такие мелкие огневые средства, подобные тем, что были на боевых марсах «Неустрашимого», предназначались почти исключительно в качестве противопехотного оружия — по существу, они были огромными одноразовыми дробовиками — хотя они также могли эффективно использоваться против лодок и катеров.

— Я думаю, — продолжил Кайлеб, — что, если пикет вот здесь… — Он высвободил правую руку, чтобы дотянуться и постучать по одной из монет указательным пальцем. — пострадает от какой-нибудь шалости где-нибудь около «часа Лангхорна», это оставило бы промежуток между этими двумя. — Он постучал ещё по двум монетами. — Кроме того, я держу пари, что это ретранслирующий корабль для них обоих, поэтому, даже если бы они нас увидели, они не смогли бы сообщить об этом Чёрной Воде. Это означает, что мы сможем приблизиться к главному флоту на расстояние менее десяти миль от его основной группировки, а может быть, даже и меньше, между заходом луны и рассветом.

Мерлин рассмотрел карту, затем медленно кивнул.

— И как же ты собираешься устроить это так, чтобы они пострадали от этой шалости? — спросил он вежливо.

— Я рад, что ты спросил об этом, — сказал Кайлеб, широко улыбнувшись.

«Мне правда нужно рассказать этому парню о рисках, допустимых для командующего флотом», — сказал себе Мерлин три часа спустя, стоя на юте шхуны «Чайка».

«Чайка» была одной из больших шхун, сопровождающих галеоны Кайлеба. Она несла двенадцать карронад, по шесть на каждый борт. В отличие от «Неустрашимого», стволы карронад шхуны были калибром всего пяти с половиной дюймов, а пушечные ядра, которыми они стреляли, весили чуть больше, чем двадцать три фунта. Что было намного слабее, чем орудия её более крупных товарищей, но намного, намного тяжелее, чем всё, что когда-либо прежде устанавливалось на суда её габаритов.

Однако в данный момент вес её бортового залпа не имел никакого значения. Гладкопалубная шхуна, едва достигавшая девяноста футов в длину, была переполнена морскими пехотинцами. Кайлеб сумел разместить на ней дополнительно восемьдесят человек, плюс Мерлина, самого Кайлеба и его телохранителей из морской пехоты.

— Это не совсем то, чем ты должен заниматься, — тихо сказал Мерлин на ухо принцу. Оба они стояли рядом с рулевым, опирающимся на румпель.

— Нет? — ответил Кайлеб, точно так же тихо, и его зубы вспыхнули белым в тусклом свете заходящей луны, потому что он улыбнулся.

— Нет, — ответил Мерлин так убедительно, как только мог. — Дать себя убить, делая что-то незначительное было бы глупостью, а не доблестью.

— Отец всегда говорил мне, что «доблестный» и «глупый» обычно означает одно и то же, — сказал Кайлеб.

— Твой отец — умный человек, — ответил Мерлин.

— Да, он такой, — согласился Кайлеб. — Но, как это всегда и бывает, я думаю, что должен быть здесь. Если, конечно, ты не готов объяснить капитану откуда ты знаешь, куда нужно идти?

Мерлин открыл рот, чтобы ответить. И сразу закрыл его, сердито смотря на принца. К настоящему времени каждый человек во всём галеонном флоте был твёрдо убеждён, что Кайлеб мог найти путь к противнику буквально по запаху. Они были полностью готовы следовать его «инстинктам» куда бы то ни было, и совсем не удивлялись, когда они находили корабли противника там, куда он их привёл, что аккуратно отвлекало любое внимание от содействия Мерлина. В долгосрочной перспективе, это конечно было хорошо, но в краткосрочной перспективе Мерлин был не очень доволен тем, что Кайлеб рисковал собой в таком безрассудном трюке, как этот.

«Да ладно», — сказал он самому себе. — «Это ведь вообще не «трюк», верно? Потому что Кайлеб прав — если мы это сделаем, то Чёрная Вода будет действительно неприятно удивлён с восходом солнца».