Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Без сомнения, так бы и было, но Мерлин мог бы рассказать слишком много примеров из истории Старой Земли о важных мужчинах и женщинах, которые дали себя убить, делая важные, но не существенные вещи.

— Хорошо, — пробормотал Мерлин в ухо принца, — если ты тот, кто даёт все объяснения капитану, то тебе лучше сказать ему, чтобы он изменил курс на пол румба на правый борт.

— Так точно, сэр, — сказал Кайлеб с ироничной улыбкой и перешёл туда, где стоял капитан шхуны, наблюдая за парусами своего корабля.

Лёгкая галера «Дух» медленно двигалась при почти полном безветрии вдоль ещё одного отрезка её бесконечного патруля. Изумрудская команда «Духа» не пылала особой любовью к герцогу Чёрной Воды. Они не очень заботились о приказах, которые подчиняли их собственный флот командованию корисандийца. И они особенно не заботились о приказах, которые держали их в море в течение последних трёх с половиной пятидневок.

Каждый из семидесяти пяти человек, входящих в команду галеры, знал, что они здесь, в основном, на вторых ролях. О… всегда было возможно, что загадочно отсутствующие черисийские галеоны могут попытаться подкрасться к объединённому флоту с севера. Однако это было маловероятно. Особенно учитывая то, как настойчиво черисийские галеры стремились на юг. Члены экипажа «Духа» не возражали против того, чтобы кто-то наблюдал за спиной основного флота; они просто не понимали, почему именно они должны застрять на этой работе.

Его капитан приказал взять один риф на парусе сразу после заката. Не потому, что ветер достаточно посвежел, чтобы создать какую-либо угрозу, но потому, что ему пришлось уменьшать паруса, если он хотел сохранить указанную ему позицию с наветренной стороны от более крупных и медленных галер главного флота. Кроме того, он отправился на боковую после ужина, оставив палубу на своего второго лейтенанта, и большинство команды его корабля усердно трудилась над тем, чтобы смочь выспаться прежде, чем настанет ещё один скучный день несения дозора.

— Там, — прошептал Кайлеб на ухо капитана «Чайки» и указал на подветренную сторону.

Шхуна шла галсом правого борта, широко захватывая ветер, проходящий через её правый борт. И почти точно там, где предсказывал принц, виднелись ходовые огни небольшого судна.

Луна скрылась, и шхуна, погасив все свои огни, скользила под стакселем и одним фоком, незаметно подкрадываясь ближе к галере.

Сторожевое судно было даже меньше «Чайки», длиной чуть более шестидесяти футов, от силы. Её кормовые фонари ясно выдавали её местоположение, и капитан шхуны кивнул своему кронпринцу.

— Теперь я вижу её, Ваше Высочество, — прошептал он, и губы Кайлеба дрогнули, когда он услышал в голосе мужчины почти благоговение.

— Подойдите к её борту, точно так, как мы планировали, — сказал он, тщательно скрывая веселье в своём голосе.

— Так точно, Ваше Высочество.

Капитан коснулся своего плеча в салюте, Кайлеб кивнул и затем отступил назад, встав рядом с Мерлином и Арнальдом Фалканом.

— И когда он положит нас рядом с ней — сказал Мерлин достаточно громко, чтобы убедиться, что Фалкан может это услышать, — вы останетесь здесь, на борту «Чайки», Ваше Высочество.

— Конечно, — ответил Кайлеб довольно рассеянным тоном, наблюдая, как «Чайка» слегка изменила курс, всё ближе приближаясь к ничего не подозревающей галере, до которой оставалось теперь немного больше, чем пара сотен ярдов.

— Я серьёзно, Кайлеб! — строго сказал Мерлин. — Мы не собираемся объяснять твоему отцу, как нам удалось позволить тебе погибнуть, захватывая эту симпатичную маленькую галеру, понимаешь?

— Конечно, — повторил Кайлеб, и Мерлин посмотрел на Фалкана.

Лейтенант морской пехоты оглянулся и покачал головой, затем дёрнул ей, чтобы указать на сержанта Фейркастера. Крепкий, мощно сложенный унтер-офицер стоял прямо за кронпринцем, и он выглядел вполне готовым к тому, чтобы слегка тюкнуть наследника престола по голове, если это было тем, что требовалось, чтобы удержать его на борту «Чайки».

«Что», — подумал Мерлин, — «подходило ему просто отлично».

— Сейчас!

Рулевой «Чайки» резко переложил свой румпель по направлению к ветру, и шхуна аккуратно скользнула рядом с «Духом». Кто-то на борту галеры заметил её в последнюю минуту и закричал, поднимая тревогу, но было слишком поздно делать что бы то ни было.

Абордажные кошки полетели, вгрызаясь в доски «Духа», когда оба судна соприкоснулись. Дозор на палубе — не более дюжины мужчин, все болтающие — развернулся, таращась в ужасе, когда «Чайка» вылетела из ночи. Борт шхуны был сплошной массой вооружённых ружьями морских пехотинцев, штыки которых сверкали тусклым, убийственным отражением ходовых огней «Духа», а затем эти самые морпехи посыпались на палубу «Духа».