Денис Шабалов - Без права на ошибку

Юка тут же принялась за дело. Данил ее раньше такой и не видал никогда – серьезная, сосредоточенная, строгая. Первым делом – открыть окна и проветрить помещение.

– Нельзя же! Ведь просквозит! – попыталась было возразить одна из девушек… – Да и глазки у них болят…

– Я сказала окна, а не шторы! Иначе вы их сгноите тут! Позакрывали все, додумались! Клушки! Здесь в воздухе тонна дерьма летает! Вы этим же дерьмом их травите! Открыть немедленно! А двери – закройте… вот. Так и сквозняка не будет! И чтоб попыток не было окна позакрывать!..

Словом – приложила так, что звон пошел.

Дальше – осмотр. Осторожно осмотрев детей одного за другим, тут же полезла в свою рюкзачок, выложила на стол почти все ее содержимое и начала колдовать над банками, склянками, плошками, мензурками, шприцами и прочей медициной. Что-то там пересыпала, смешала… погнала ту самую, возразившую, кипятить воду, другую – за новыми простынями, еще двух – на перевязку… Женщины, почуяв авторитет, закрутились вокруг нее без дальнейших возражений.

Оказав первую помощь – тщательно промазав детей густой желтой мазью и влив в каждого какие-то зелья трех разных цветов – вызвала родителей в комнату и начала опрос: как протекало, какие симптомы, в какой последовательности? И самое главное – с чего началось? Совместно составили полную картину. Началось все после того, как ребята побывали на дальнем озере. Лес они знали как свои пять пальцев, с пеленок по нему круги наворачивают, и потому сходить за грибами за пять, десять, пятнадцать километров от дома – трудностей вообще никаких. В тот день с самого утра и ушли. Поход прошел как обычно, без осложнений, если не считать того, что на пути назад самый маленький в яму упал и все вместе его оттуда вытаскивали. Вытащили – упал благополучно, ничего не сломал, только в грязи изгваздался. Вернулись к вечеру, были здоровы. А к полночи началось: один за другим свалились, начиная с самого маленького.

Записав все в подробностях, Юка посидела немного, перечитывая и размышляя – женщины в это время сгрудились у дверей и даже дыхнуть боялись, чтоб не потревожить профессоршу – и, отозвав Добрынина в сторону, сказала:

– Дань, нужно туда сходить. К озеру. Это не просто болезнь. Это боевая химия. Очень похоже на иприт [44] Иприт – боевое отравляющее вещество кожно-нарывного действия. , люизит или производные. Они на момент начала Войны еще стояли на вооружении США. Но мне нужен источник, только тогда точно скажу. От этого зависит лечение.

– Я-то схожу, – кивнул Данил. – Но лечение ты начала? Не опоздаем?

– Пока напичкала кое-чем. Сейчас полегче станет, уснут. А чтоб с причиной бороться, нужно знать источник. Бери деда или мужиков, пусть ведут. И чем быстрее – тем лучше.

Экспедицию организовали мгновенно. Спустя час Добрынин и Евгений выдвинулись на восток, в сторону озера. Оба в комбезах, конечно же, в противогазах с соответствующими фильтрами. А Данил еще и вооруженный пробирками, и подробными инструкциями – как и что собирать, как и что подписывать.

Пятнадцать километров прошли за два часа, больше половины расстояния – бегом. Притом Евгений еще и подгонял, хотя Данил видел, что он постепенно выдыхается. Километра за три до озера надели противогазы – Добрынин настоял, хотя Евгений клялся и божился, что бывал тут не раз, и озерцо чистое. Это и спасло. На подходе к озеру он совершенно неожиданно провалился под землю – и здесь же неподалеку, в десятке шагов, зияла еще одна такая же яма. А рядом – сломанное детское ведерко и рассыпавшиеся, уже полусгнившие, грибы.

Вытащив мужика, Добрынин осмотрел обе ямы. На дне – проржавевший неразорвавшийся боеприпас, на стенках которого выступила черная, тягучая, маслянистая жидкость. Стало очевидно, что Юка права – причиной всему была боевая химия.

Данил, уже имевший дело с подобной дрянью в тоннеле Нового Убежища, и чуть не отправившийся тогда к праотцам, похвалил себя за предусмотрительность. Судя по тому, что реакция последовала даже от столь малого количества со стенок, дерьмо было чрезвычайно ядреное. Пятнадцать лет боеприпасы торчали в земле, сдерживая в своих емкостях убийственную отраву, но сырость постепенно делала свое дело, подтачивая металл, проникая в микротрещины, расширяя и углубляя их. И в конце концов контейнеры не выдержали – химия полезла наружу.

– И что с ними делать? – глядя на болванки, спросил Евгений. – Этак мы здесь потравимся все, если так оставить…