Игорь Гардер - Попал так попал, или Орки рулят

Выбор мой сделан – я остаюсь.

И пусть в обойме последний патрон,

Я умираю, но не сдаюсь.

Будет ярким новый рассвет

И подует свободы ветер.

Меня больше нет,

Но подвиг мой вечен.

И по силам сделать одному,

Что казалось невозможным.

И будет страшно узнать врагу,

Что нас таких – миллионы.

Даже если небо накрыло огнём,

Выбор мой сделан – я остаюсь.

И пусть в обойме последний патрон,

Я умираю, но не сдаюсь.

(Артём Гришанов Умираю, но не сдаюсь)

Не знаю почему, но я запел. И в душу прошло спокойствие наряду с мрачной обречённостью. Но я знал, что не дрогну и не побегу. Я эту песню повторял раз за разом, она для меня стала символом стойкости. Пока наши враги подошли к стенам, её уже пели по всей крепости. Она заглушала шум барабанов и боевых труб, что так давили на нервы. Её пели лучники, выпуская стрелу за стрелой, её пели латники, стоя в проломе и своими телами закрывая брешь. Её пели даже женщины и дети, что сейчас таскали стрелы лучникам и камни на стены. Её пели все. И даже умирающие от вражеских стрел шептали эти слова, испуская дух.

Песня стала символом крепости, знаком, что никто не дрогнет. Да и слова тут не имели уже значения. Нет, вру, имели – все понимали, что мы сегодня умрём, но отступать некуда. После того как вся крепость запела, эльфы словно обезумели и бросили на нас все свои силы. За солдатами-людьми, что сейчас под градом из камней упрямо лезли на стены, маршировали эльфийские части. Они блестели на солнце как тысячи зеркал и поражали синхронностью своих действий. Да и шли словно на параде, но мы не любовались ими, нам было некогда. Нам надо было убивать, нам надо было умирать и, самое главное, нам надо было петь, чтобы противник сходил с ума от злости.

Песня гремела над просторами долины и эхом металась между бастионами крепости. Нас теснили, мы умирали и платили за смерть смертью. Никто не просил пощады, ни мы, ни они. Все сражались до последнего и раненые умирали прямо здесь же, не было возможности их выносить, да и некому этим заниматься. Так продолжалось, пока нас не оттеснили на одну из башен крепостной стены.

Мне впервые выдалась секунда, чтобы оглядеться. В этот момент двое орков из другого отряда сдерживали натиск, благо, проход был узкий и эльфы не могли навалиться всей толпой. Но и мы не имели возможность заменить бойцов заслона, чтобы дать передышку, обеспечить им отдых могла только смерть. Воины с кровавой пеной на устах сражались, убивая одного врага за другим, и пели песню обречённых. Открывшиеся мне картина была удручающей, наша единственная крепостная башня красовалось со стягом императора, второй висел на цитадели. Остальные укрепления уже зеленели флагами лесного царства.

В ставке эльфийского командующего

– Что происходит? Почему я до сих пор слышу эту песню? Вы лично обещали, что она застрянет у них в глотке! Уже солнце садится, но они поют. Как это понимать? – возмущённо кричал главнокомандующий.

– Крепость уже практически наша, там остались лишь два незначительных очага сопротивления. Они не контролируют ни одного важного объекта. Я думаю, они на рассвете сдадутся на нашу милость, – отвечал один из генералов, стоя по стойки смирна.

– Пойми, пока они поют, крепость не пала. Если они продержатся два дня, то сюда придёт выродок со своими легионами, – рявкнул командующий, подойдя вплотную к генералу.

– Там очень узкие проходы, мы понесли большие потери. Если продолжим их штурмовать, то атака будет стоить не одной жизни солдат. – ответил усталый эльф в полевой форме, не отведя взгляда.

– Так подведите туда осадную технику и разрушьте всё, – раздражённо бросил командующий.

– Не позволяет рельеф местности, – ответил генерал.

– Сожгите силами магов. Что я вас учу, сами должны знать! – воскликнул военачальник и выпил кубок вина залпом.

– В цитадели засели два мага и у них выигрышная позиция, я бы не советовал отправлять на штурм наших магов, а в башне замечен шаман, он уже уничтожил пятёрку магов, что одна из первых поднялась на стены.

– Что за шаман такой? – спросил командующий, снова наполняя кубок.

– Вы его знаете, он захватил переправу, а затем ускользнул из под носа.

– Это тот, что махал нам рукой? – военачальник зло бросил кубок на пол. – Гвардейцев возьми, – негромко проговорил он, устало сев на кресло, и отпустил всех взмахом руки.

Эпилог

Песня смолкла, но не потому, что не кому её стало петь. Просто все устали и ни у кого не было сил даже ворочать языком – мы отбили три штурма подряд. Сейчас мы лежали и сидели без движения, кто облокотившись о зубец стены, а кто-то и прямо на каменном полу. Нас, выживших, или, точнее, ещё не добитых, насчитывалась почти сотня, орков около двух десятков, а остальные люди,причём половина из них вчерашние писари.