Николай Инодин - В тени сгоревшего кипариса [litres]

– Лучше прыгать к берегу по камням, чем лезть к нормальной пристани под английскими снарядами.

Эта мысль тоже не вызвала у собеседника возражений.

Пригодные для десантирования пляжи на берегу все-таки есть, хоть и небольшие. Саперные катера неспешно – иначе не умеют, – разделяются на три группы и направляются к местам высадки. За ними выстраиваются в очередь неуклюжие двухпонтонные паромы, детища полковника Зибеля.

До этого дня селение Сфинари жило обычной жизнью, война шла где-то там, далеко. Туда уходили парни призывного возраста, с войны приходили письма и сообщения о гибели земляков. Совсем недавно это чудовище подобралось ближе, заявило о себе зенитной пальбой и разрывами бомб на обжитом северном побережье, ящиками винтовок, которые раздавали с пыльных грузовиков всем желающим усталые молчаливые солдаты.

Этим утром война заявилась в деревню лично. Лязгнула о пляжную гальку сходнями десантных катеров, затопала по улочкам рифлеными подошвами егерских ботинок. Первые отряды немцев, не отвлекаясь на местных жителей, бросились занимать господствующие высоты, умело взбирались по горным тропам, распугивая бурых коз и чумазых пастушат. Тем временем все новые группы чужих солдат выбирались на берег, строились, под лай команд поворачивались и уходили с берега, освобождая место для высадки очередных подразделений.

Под ноги одной из групп выскочила из переулка небольшая собачонка, шарахнулась от незнакомых людей, залилась лаем. Собачью истерику прервал пистолетный выстрел. Отброшенное пулей лохматое тельце дернулось пару раз и затихло. Унтер убрал пистолет в кобуру и повел отделение дальше в горы.

На запах крови к собачьему трупу начали слетаться первые мухи.

С катеров скатывали мотоциклы и похожие на них гусеничные аппараты, к машинкам цепляли низкие маленькие пушки. Наконец к берегу начали подавать неуклюжие паромы. Один из них, уступая дорогу уходящему в море катеру, потерял управление. Волна подняла его и посадила на торчащие у берега камни. С перекошенной палубы слетел в воду закрытый брезентом танк. Второй устоял, но вряд ли когда-нибудь его можно будет разгрузить – волны продолжили бить паром о выступы скал.

К пляжам подходит не больше пяти паромов за раз. Видимо, высадка затягивается – руководящие разгрузкой немцы нервничают, размахивают руками и сыплют командами чаще, чем в начале.

Поочередно сползают на берег танки – большие и поменьше, с тонкими длинными стволами автоматических пушек. Солдаты скатывают по аппарелям несколько грузовиков, у некоторых вместо кузовов большие цистерны. Машины не могут одолеть крутой подъем, и на дорогу их по очереди втаскивает один из больших танков. Маленькие автомобильчики без крыш, похожие на мыльницы, взбираются по склону самостоятельно. С заднего сиденья одной из них за разгрузкой судов наблюдает важный немец в перчатках. Когда с последней четверки паромов начинают сводить длинноухих мулов, он поворачивается к стоящему у машины офицеру:

– Господин капитан, прикажите передать в штаб – высадка пятой горнопехотной дивизии прошла без особых происшествий. В дальнейшем действую по плану.

Оба поднесли руки к козырькам кепи, и машинка с генералом двинулась по дороге на север. Егеря торопятся спасать попавших в тяжелое положение десантников.

Сообщение о высадке десанта на западном побережье острова поступило в штаб обороны через два часа после начала высадки. На беду, оно сразу попало в британский штаб, а звонивший, староста одной из деревень, практически не знал английского языка.

– Хорошо, хорошо, я понял. Можете забрать их себе, – оборвал взволнованного грека дежурный связист. Положил трубку и растерянно оглянулся на напарника.

– Совсем одурели в своих горах. Надо же, «Овцы пришли с моря, много овец».

– Дикари, – согласился напарник.

Пожилой мужчина медленно опускает трубку на телефонный аппарат.

– Что они сказали? – мальчишка так спешил донести страшную весть, что почти насмерть загнал своего осла. – Что?

– Сказали, что мы должны забрать их себе.

Через десять минут начинает звонить колокол деревенской церкви, а по ведущей на север тропе убегает еще один мальчишка.

Над морем легкая дымка, а на четырех тысячах метров видимость сто на сто.

– Справа на двенадцать часов – «хейнкели» и четверка «худых»! Уходят к материку.

– Уходят. Спокойно, Борис, это не наши клиенты. Больной сегодня толще.