Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

— Мы тут просто мыши, — шепчет Рио. — Мыши в лабиринте. Если половина из нас издохнет, ничего страшного. Хуже всего, что мы даже не знаем, куда бежать…

Зара проводит карточкой по кодовому замку, и решетчатая дверь отъезжает в сторону.

— Готовьтесь к выходу.

Рио вскакивает, а я не тороплюсь. Хелен и Илай тоже не спешат.

С краю кровати отлично видно лицо Зары, на котором — ни тени эмоций. Пытаюсь вытянуть из нее хоть какую-нибудь информацию:

— Зара. Тебе не кажется, что пришла пора объясниться? Что с нами делают, более-менее понятно. Непонятно, что с нами станет потом.

— Мне не кажется, — отвечает она бесстрастно. — У вас есть минута, чтобы встать и отправиться на обследование.

— Я бы прежде пожрал, — говорит Илай. — А то погрызу ваших сотрудников, — он выходит в коридор, потирая живот. — Жрать хочется адски.

— Не волнуйтесь, с голоду не умрете. Прежде — обследование.

Как быстро она перестала с нами нянчиться!

Молча поднимаюсь и направляюсь к дверям, за мной следует Рио, Илай ведет Хелен, придерживая за плечо. Такое впечатление, что умер не просто ее брат, умерла часть нее самой.

В этот раз, слава богу, никаких тестов. Нас усаживают в кресла перед большими мониторами, надевают на голову обруч с электродами и показывают картинки — пейзажи, людей, еду, трупы; затем начинаются ролики — аварии, встречи людей, убийства, сюжеты из жизни животных и рыб, завершается все классической музыкой.

Рио бормочет, что они проверяют наш эмоциональный фон. По его мнению, все должно завершиться энцефалограммой, МРТ и анализом крови. Военным интересно, как изменился наш мозг после инсталляции. Мне не нравится отношение к нам, потому стараюсь поменьше думать и отключить эмоции — то есть, максимально усложняю воякам задачу.

Предположения Рио подтвердились наполовину — у нас и правда взяли кровь, этим все и закончилось. Затем мужик в халате проводил нас в столовую, где мы перекусили безвкусной пищей и витаминным коктейлем, а после приняли душ, переоделись в чистую одежду — что-то типа серой тюремной робы.

И снова — коридор, одинаковые белые двери, просторный процедурный кабинет с двумя кушетками.

— Присаживайтесь и ждите, — говорит лысый без интонации и удаляется.

Не проходит и минуты, как из коммуникаторов звучит голос Зары:

— Сейчас откроется дверь, — после ее слов стена превращается в дверь, створки разъезжаются в стороны, открывая взору темный кабинет без окон и дверей, там нет никакого оборудования, кроме штуковин наподобие инфракрасных ламп, свисающих с потолка над кушетками, застеленными одноразовыми простынями. — Обязательно сходите в туалет и укладывайтесь. Если на вас есть что-то металлическое, снимайте и оставляйте на кушетках.

Хелен нехотя снимает крестик на серебряной цепочке, прижимает к губам и долго не решается с ним расстаться. На меня накатывает беспокойство — артефакт! А если процедура разрушит его? А если вояки таки найдут? В любом случае уже поздно метаться, остается надеяться на лучшее.

На фоне снежно-белых стен Илай кажется фиолетово-черным. Он запрокидывает голову и обращается к коммуникатору:

— Эй, а дальше что? Это, на хрен, не по-человечески!

Ответа нет. Я укладываюсь на кровать, а из динамиков звучит:

— В изголовье лежит деревянная палочка. Обязательно сожмите ее зубами.

— Зачем? — Илай вертит головой, устраиваясь на кушетке.

— Для вашего же блага.

Кажется, я понимаю, зачем: нам будет очень, очень больно. Настолько, что мы можем откусить себе язык.

— Илай, сделай, как они говорят, — закусываю палку, сжимаю кулаки.

Теперь мы все лежим на койках лицами кверху. Становится темно — мрак такой полный, что кажется густым, материальным. Вспыхивают лампы.

Голову пронзает такая боль, что судороги выгибают тело, а зубы едва не прокусывают палку насквозь. Стонет Хелен, хрипит Илай, Рио не слышно. Волна боли сменяется ощущением щекотки под черепной коробкой. Запястье под браслетом печет огнем. Слезы брызжут из глаз, хочу вскочить и убежать, прекратить пытку, но тело не слушается. Снова вижу силуэт с Прокси-Ядром и Телесным Контуром , читаю:

Редкие боевые приемы (Первый Уровень Канона)

Перед глазами — короткие вспышки стилизованных рисунков, изображающих человека в старинной одежде, который проводит различные приемы… Их очень мало по сравнению с Общими приемами — всего несколько, и они сменяются так быстро, что не успеваю читать их названия. Тело все также дергается в конвульсиях, мозг содрогается в спазмах, впитывая новые знания.