Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

— Слушай, нас недавно наизнанку выворачивало, в судорогах бились... И тут вдруг ты, вся из себя суровая повелительница. Мы ж ничего не понимаем, объясни хоть что-то. Что такое Арена?

— Ага, объясниться было бы неплохо, — вворачивает Илай.

— Боец, не спрашивай! — машет рукой она. — Я лучше знаю, что делать, ваша задача подчиняться.

Он все никак не может смириться, раздувает ноздри:

— Почему это?!

— Судьба у вас такая, и она зависит от меня, уяснили? Повторяю: я ваш командир. Ммм, ненавижу нубье! Короче, кто поумнее, тот идет со мной, тупые остаются. Не сопротивляйтесь, я все равно сильнее недоделков вроде вас, — развернувшись, она шагает прочь, повиливая бедрами.

Она ненавидит нубье, а я — таких вот зарвавшихся стерв. Вчетвером остаемся стоять, провожая ее взглядом. Чем грозит неповиновение? Ясное дело, ничем хорошим, но мы ведь не рабы, чтобы просто пойти за ней.

Однако мои ноги не соглашаются с разумом и проносят меня вперед несколько шагов прежде, чем я осознаю, что происходит. Вспоминается Серк, заставивший Бориса себя заколоть. То есть у Виктории такие же способности?

Зафиксировано ментальное воздействие!

Сила воздействия превосходит твое сопротивление на 35%.

Меня обгоняет Рио. Нижняя часть его тела подчиняется Виктории и шагает следом, верхняя остается за ним, так что он вертится, размахивает руками, будто старается ухватиться за воздух.

— Что происходит? Я не хочу! — он хватается за дерево, обнимает ствол.

Илай и Хелен топчутся на месте, обхватив друг друга. Неужто у этой стервы хватит сил, чтобы подчинить нас всех?

Вся воля уходит на то, чтобы побороть внушение. Начинает ныть голова, с каждой секундой боль все сильнее, словно ее мощность регулируют тумблером. Перед глазами двоится, но я не сдаюсь. Рио бьется лбом о дерево, однако не отпускает ствол. Илай сидит на земле, трясет головой, покачиваясь из стороны в сторону, щеки блестят от слез. Хелен сначала стоит неподвижно, а потом, болтая руками, шатающейся походкой зомби направляется за Викторией, которую уже не разглядеть между колючим кустарником.

— Сука! — орет Илай и, упав, катается по земле, загребает ее руками.

Мир плывет, малейшее движение вызывает болевой взрыв, и перед глазами пляшут разноцветные мушки. Начинает подвывать Рио, а я уже готов молиться о том, чтобы поскорее свалиться в обморок, но это вряд ли входит в планы Виктории, ей нужно заполучить нас, и мы будем корчиться до тех пор, пока либо не взорвется голова, либо она не отменит команду. Учитывая, как тут относятся к юнитам-игрокам, если мы передохнем, никто не расстроится…

Черт! Мысли лихорадочно скачут, не могу толком думать.

— Да и фиг с тобой! — орет Рио и срывается с места — маменькин сынок не выдержал страданий.

Да и я уже готов к тому, чтобы прекратить пытку. Стискиваю зубы. Здравый смысл спрашивает: а в чем, собственно, смысл сопротивления? Я собираюсь выжить, вернуться, убить Ганка. Значит, надо быть гибким. Словно считав мое намерение, боль отступает, перед глазами светлеет. Я делаю шаг к кустам, где скрылась Виктория.

— Идем, — говорю Илаю.

Кажется, что сейчас он в ответ заносчиво скажет, мол, лучше сдохнуть, но нет, на его потном лице облегчение, хотя в глазах тоска. Илай встает, громко хрустнув коленями, и ковыляет за мной.

Понемногу отпускает, остается лишь слабость после борьбы с чужаком, забравшимся в мозг. Виктория ждет нас на поляне, опершись о ствол дерева-свечки, похожего на тую. А может, это она и есть. Напротив Виктории столбом замерла Хелен, напоминающая марионетку, которую кукловод перестал дергать за нити, хотя и не отпустил их. Наш приход не вызывает у Виктории эмоций, по крайней мере, она не выдает своих чувств.

— Разрешите присесть, белая госпожа? — Илай сверлит ее ненавидящем взглядом.

Если бы наши взгляды убивали, она была бы уже мертва. Непостижимым образом Виктория смотрит на громадного Илая сверху вниз.

— Не разрешаю. Ты, черный мальчик, стой, остальные — по желанию.

Из солидарности мы тоже стоим, переглядываясь. Она рядом со мной, можно дотянуться… С трудом подавляю желание врезать ей. Интересно, а получится?

— Срал я на тебя, — Илай плюет ей под ноги и садится в траву. И сразу же начинает морщиться, тихо покряхтывать, но делает вид, что все в порядке, хотя видно, как ему нелегко. Вот ведь упрямый дурак! По его рубахе расползается красное пятно, и до меня доходит, что это кровь, бегущая из носа, и надо его выручать.