Константин Соловьев - Раубриттер [I - III]

- Вы осмеливаетесь оспаривать мое право отдавать приказы на монастырской земле?

- Осмеливаюсь утверждать, что избранная вами тактика приведет к еще более страшным последствиям, господин прелат. А значит, это не конец. Это начало.

От гримасы приора Герарда из его вздувшейся челюсти медленно вышло две перепачканные белесым гноем заклепки.

- Послушайте меня, сир Гризео. Как глава приората Ордена я должен быть примером для братьев, являя собой христианскую терпимость и смирение. Но мне все чаще кажется, что я излишне злоупотребляю этой обязанностью. Еще слово – и я прикажу братьям-рыцарям раскроить ту ржавую лохань, которую вы именуете доспехом, чтоб посмотреть в ваше истинное лицо.

Гримберт ощутил противнейший зуд в костях. И хоть он знал, что это чисто психосоматическая реакция, ему казалось, будто тело подобным образом реагирует на прицельные маркеры лазаритов, сдавившие его в непроницаемое кольцо.

Молчи, приказал он себе. Берхард был прав, недостаток хладнокровия погубит тебя. И очень повезет, если не сию минуту.

Приор Герард все еще не спускал с «Серого Судьи» своего внимательного взгляда. Из-за отсутствия век и бугристой кожи лица казалось, будто этот взгляд принадлежит молчаливому аллигатору, изучающего свою добычу перед смертоносным броском.

- Однако я благодарен сиру Гризео за то, что он напомнил мне о господах раубриттерах, которые пользуются гостеприимством Грауштейна наряду с прочими паломниками. Данной мне на монастырской земле властью приказываю всем господам раубриттерам разоружиться. Сдать весь боекомплект в арсеналы монастыря и опечатать патронники. Утаивший хотя бы один снаряд будет считаться злонамеренным врагом Грауштейна со всеми истекающими последствиями. Тела убрать. Всё.

В сопровождении своей гнилой свиты приор Герард двинулся прочь, не глядя более ни на мертвеца, ни на «Серого Судью». Поступь его была тяжела и неуклюжа, Гримберт невольно задумался о том, было ли ее причиной разрушение соединительной ткани в суставах.

Разворот, приказал он «Серому Судье». Произвольный маршрут в случайном направлении на предельно низкой скорости.

Сейчас ему требовалась не точка назначения, а время. Время, чтобы оживить утомленные бессонницей и постоянным нейро-контактом мозговые клетки. Заставить их работать в нормальном режиме.

«Серый Судья» послушно развернулся вокруг своей оси, но успел сделать лишь один шаг, после чего замер без движения. Гримберт выругался. Но это не было ошибкой автоматики, как он сперва подумал. На пути у «Судьи», спокойно разглядывая его, стояла человеческая фигура.

- Так, приятель... А вот теперь, мне кажется, пришла пора нам с вами кое-что обсудить.

***

Подходящее место нашлось на окраине Грауштейна, за монастырскими складами. Размещенные вдали от жилых строений, часовен и дормиториев, оплывшие и потрескавшиеся, они напоминали больших серых чудовищ, обленившихся от старости. Братья-лазариты мелькали здесь лишь изредка, видимо поэтому Шварцрабэ и выбрал это место.

- Здесь, - решил он, - Здесь тише всего.

С самым непринужденным видом он выбил пыль из своих кюлотов и уселся на каменные ступени.

- Сир Гризео? Я знаю, вы не славитесь многословием и нахожу вашу молчаливость образцовой рыцарской добродетелью, однако в данный момент вынужден просить вас не сдерживать свой язык.

- Почему вы думаете, будто мне есть, что сказать? – мрачно поинтересовался Гримберт.

Шварцрабэ вновь внимательно взглянул на него. И хоть глаза у него остались прежними смешливыми глазами сира фон Химмельрейха, за этой смешливостью вдруг обнаружилось нечто прохладное – как за разогретой солнцем крышкой колодца скрывается ледяная вода.

- Иногда я позволяю другим людям считать себя дураком. Обычно это происходит когда я хочу сбыть им пару никуда не годных карт или поднять ставки. Но в этот раз речь идет не о паре медяшек, а о чем-то большем. Мы все слышали ваш разговор с приором. Вы говорили с убежденностью человека, который знает, о чем говорит. И эта убежденность нам очень не понравилась. Разве не так, господа раубриттеры?

- Так, - кабина «Ржавого Жнеца» со скрежетом разомкнулась, выпуская хромающего Томаша, - Я заметил это еще три дня назад, да не подавал виду. Когда Франц… Когда бедняга Франц только поднялся, сир Гризео сразу крикнул, чтоб все отошли от него, хотя никто толком еще не успел ничего сообразить. Он уже тогда знал, верно?

- Вы ошибаетесь, если думаете, будто я знаю, что происходит в Грауштейне, - сдержанно произнес Гримберт, - Лишь предположения, и в тех загадок больше, чем в манускриптах Альберта Великого…