Юрий Литвиненко - Дорогами апокалипсиса [СИ]

— Ну что, Солнце? Начался новый день и с ним новая жизнь. Не знаю, как оно будет, но то, что скучно не будет, это уже точно.

— Это понятно. И как хорошо, что я вовремя всё бросила и приехала к тебе. Днём позже…

— Да. И неизвестно, чтобы с тобой сейчас было. И была бы ты сейчас вообще жива? Ладно. Давай допивать, и надо начинать что-то делать. Машину подгоним к крыльцу, и будем готовиться, и на случай если придётся резко срываться, и если задержимся здесь надолго. И то, и то мне не нравится. После ядерной бомбардировки ехать куда-то будет намного опаснее. И не только из-за радиоактивных зон. Банд теперь появится намного больше.

— А здесь? — вскинула на меня свои ресницы Лена.

— А здесь будет так, как я говорил вчера. Только деградация пойдёт быстрее. Запасов нет. Электричества скоро не будет, кстати, странно, что оно ещё до сих пор есть. Свечек мы вчера закупили, запас батареек для фонариков есть, но все электроприборы очень скоро станут мебелью. В общем, надо готовиться жить, как жили наши пращуры. Бензиновый генератор у нас есть, но надолго ли его хватит? Бензин не бесконечный — будем жечь на генераторе, так на чём потом будем ехать? А уезжать сейчас опасно. В общем, сколько ни думаю, а ничего толкового придумать не могу. Если думать только о том, как выжить, то лучше, конечно, оставаться здесь и никуда не высовываться. Сложно, но привыкнем, приспособимся, люди и в худших условиях жили раньше. Но, что-то у меня к этому душа не лежит, сидеть здесь как в болоте и мхом покрываться. А куда-то выбираться, это, конечно, хорошо, можно найти нормальное место, где люди смогут организовать нормальную цивилизованную жизнь, но вероятность найти такое место и добраться до него живыми и здоровыми не велика. А ты что молчишь? Ты-то что думаешь?

— Не знаю. Но я согласна с тобой, здесь закисать и выживать не лучший вариант. Может пожить здесь какое-то время, экономя то, что пока взять негде, а потом хорошо подготовиться и попытать счастья в других местах? Только где?

— В том-то и весь вопрос. По-хорошему, я бы хотел попасть домой, в смысле туда, где остались мои родственники, и родня твоей матери. Они ещё живы, во всяком случае были живы три дня назад, когда я звонил своим родителям крайний раз. Там много родственников, большинство из которых имели немалый вес, были обеспечены и имели неплохие возможности. Там было бы и проще, и легче. Но, добраться туда сейчас практически невозможно, во всяком случае, пока не узнаем что творится в той стороне и основательно не подготовимся. Четыре тысячи километров раньше проезжали за три-четыре дня, а сейчас это может оказаться делом всей оставшейся жизни, и не вариант, что успешным. Во всяком случае, ехать сейчас, это равносильно самоубийству. А искать себе пристанище в других местах, это другие проблемы. Незнакомые люди, свои порядки, и вообще, трудно обосновываться на новом месте, особенно в наше время. В общем, голова лопается, а решение не находится.

— Тогда давай отложим это хотя бы до вечера. День ещё подумаем, пообщаемся с народом, а ближе к ночи опять к этому вернёмся.

— Давай. Только, знаешь, решать придётся побыстрее. Если решим ехать, то это надо делать непозднее конца июля. Путь долгий, и сентябрь, это уже осень. Да и что с погодой будет после этих взрывов, неизвестно.

— Согласна. Ладно, пока молчим об этом до вечера. Давай одеваться по-рабочему и начинать делами заниматься.

— Пошли. Только что-то я есть захотел. Давай нормально поедим. Иди, разогревай мясо, готовь завтрак, а я пока скотине пожрать дам, да выпущу их. А то пса накормили, а другие тоже хотят. И заодно ставни открою.

Через полчаса мы сели за стол, за которым вчера, а вернее уже сегодня вроде как праздновали нашу свадьбу. Я взял коньяк, налил:

— Ну, давай за не совсем весёлый праздник, за начало новой жизни. Пусть нам повезёт и мы устроимся в ней хорошо и надолго.

— И за начало семейной жизни.

— За неё обязательно.

Не успел я прожевать первый кусок мяса, как раздался стук в дверной косяк:

— Соседи! К вам можно? — послышался голос нашего соседа Васи Дёмина, молодого мужика лет тридцати пяти, живущего с женой и тёщей в соседнем доме и работающего учителем в местной школе, заядлого охотника и рыбака. Когда мы приехали сюда, он очень помог нам поначалу. И потом мы если и не дружили, то были хорошими товарищами и добрыми соседями.

— Заходи, сосед, — отозвался я, поднимаясь из-за стола, — мы как раз только завтракать сели.