Кирилл Шарапов: Осколки миров

Всеволод видел, как она скользит взглядами по лицам, ища его. Наконец, нашла, остановилась. В мудрых зелёных глазах, которые стали ещё ярче и насыщенней, проступило понимание…

И тут люди стали опускаться перед ней на колени. Со стороны администрации в окружении своих помощников и телохранителей шла Амалия Поклонная. Охрана пробила коридор сквозь стоящую на коленях толпу, и глава Новой Москвы, равная среди прочих, приклонила колено и опустила голову в знак признания силы стоящей перед ней Арны. Через минуту на ногах остался стоять лишь Всеволод, с печалью глядя на женщину, которую он любил, которая могла жить с ним, быть матерью его детей, но добровольно выбрала путь родоначальницы нового культа.

Всеволод кивну ей, приветствуя и прощаясь одновременно. Он видел, как исказилось от боли её лицо, но ничего исправить уже нельзя. Развернувшись, он обошёл людей и направился в сторону гостиницы. Больше его тут ничего не держало.

– Бур, вернись, она ждёт тебя, – стоя в дверях, произнёс Дима.

Всеволод, который не торопясь собирал вещи, посмотрел на друга, словно не понимая, о чём он говорит.

– Где она сейчас?

– В администрации, там какое-то очень важное совещание.

– Вот и ответ. Если бы я был нужен, она попыталась бы поговорить со мной. Но по какой-то причине не нашла для этого времени. И потом не найдёт. Она больше не принадлежит себе.

– И ты обиделся?

Всеволод застегнул рюкзак и посмотрел на опустевший номер.

– Даже не знаю. Наверное, – вполне честно признался он. – Она выбрала свою дорогу. И я даже готов признать, что эта дорога гораздо важнее и полезней, – он сделал паузу, – может. А может и обернуться нечто жутким. Я сделал всё, и теперь мне пора уйти. Прощай, друг.

Балаган ещё минуту стоял, загораживая проход, но поняв, что этим ничего не добьётся, отошёл в сторону.

– Прощай, друг, – протянув Всеволоду руку, попрощался он. – На чём поедешь?

Бураков пожал руку.

– Джип возьму. Не возражаешь? Закину кое-что в багажник, остальное оставлю вам.

– Может, лучше броню?

Бураков покачал головой.

– Что броня, что «Самсон» жрут много, а внедорожника вполне хватит. Я же один еду, налегке.

– Куда?

Всеволод пожал плечами.

– Просто подальше отсюда. Прощай, – и, развернувшись, поспешил к выходу.

Серго хорошо заботился о машинах: стекло, прошитое пулями, заменили, неисправности устранили, поставили новую резину, бак залит под пробку, две сорокалитровые канистры в багажнике, упакованные в специальную тару. Туда же отправились ещё несколько стволов, боеприпасы, медикаменты, продовольствие – всё, что могло понадобится на первое время.

– Уходишь? – раздался за спиной женский голос.

– Да, милая, – обернувший и улыбнувшись Арне, ответил Всеволод. – Мне пора идти дальше.

– Останься, прошу тебя, – в её голосе исчезли божественные нотки и проступили вполне человеческие эмоции. – Через пять часов произойдёт новое слияние, и я даже боюсь предположить, чем оно закончится, а тут ты в безопасности. Я смогу защитить город.

– Нет, милая, – покачал головой Бур, – ты же знаешь меня: у каждого своя дорога. Я решений не меняю.

– Ты редкостный максималист, – взорвалась Инга. – Почему ты думаешь, что всё должно быть так, как ты решил?

Всеволод изумлённо изогнул бровь.

– А разве всё вышло так, как я решил? Как оказалось, я могу решать только за себя, и распоряжаться только собой. Я не желаю быть вершителем судеб. Не желаю сидеть на ступенях твоего трона. Прощай. Может быть когда-нибудь ты решишь стать обратно человеком, разочаровавшись в своей пастве, да и в себе самой. Но я не готов столько ждать.

Бур закрепил автомат на потолке в специальный крепёж и запрыгнул за руль. Он бросил прощальный взгляд на девушку, она плакала.

– Боги не плачут, – с прежней нежностью в голосе произнёс он и, подмигнув, захлопнул дверь.

Двигатель завёлся с пол-оборота, и машина тронулась с места, оставляя за спиной самое родное и дорогое, ставшее нечто большим и совсем чужим.

Владимир. Сентябрь 2015 – март 2016.