Александр Латыпов - Линия Горизонта [litres]

– Но я же за вас… – пытаясь перекрыть грохот, оставшийся позади, прокричал Риккардо.

– Случайные жертвы будут в любом случае. Я спросил о тебе у Васильева – он приказал отправиться дальше на юг и следить за лордом Греем.

Приказал… значит, все решено и спорить бесполезно…

У станции их ждал второй электромобиль. Риккардо обнял брата на прощание:

– Передавай привет Джованни и Джамалу… то есть Айрату. Удачи. Я буду писать.

На том они расстались.

Во втором электромобиле сидели двое – рыжеволосый мужчина двадцати пяти – тридцати лет, в строгом черном костюме-тройке, чье лицо показалось Риккардо смутно знакомым, и сухая женщина лет пятидесяти, закутанная в несколько теплых свитеров.

– Можно быстрее? – недовольно спросила она, не смотря на Риккардо и смахивая с толстых теплых штанов невидимую пылинку. – Мы уже полчаса ждем вас.

– Что там происходит? – спросил рыжеволосый, кивая в ту сторону, откуда пришел Риккардо.

– В ополчении буза какая-то, – туманно объяснил Риккардо и, расположившись в углу салона, отвернулся к окну.

– Ну, наконец, – пробурчала женщина. – Мы от самых южных ворот едем. Сколько можно?

Женщина вышла на середине дороги, у старого склада, в котором хранили замороженную рыбу из озер лорда Грея, а с рыжеволосым Риккардо доехал до самого имения.

И чем ближе они подъезжали, тем веселее становился пейзаж за окном: пропали серые проплешины в траве, исчезли сухие корявые деревья, уступив место ухоженным зеленым лиственницам, кустарники были аккуратно подстрижены. Вскоре показались огромные искусственные озера Греев, в которых несколько лет назад вновь стали разводить рыбу. По озерной глади скользили многочисленные лодки, по берегу сновали рабочие, тут и там были видны короткие пристани.

Электромобиль остановился в километре от ворот имения лорда-советника, – как оказалось, их ждали. Точнее, ждали рыжеволосого. Тот изрядно оживился, увидев встречавшего его человека – мужчину шестидесяти лет, чем-то отдаленно похожего на него самого. Встречавший был одет весьма просто: широкие синие штаны и серая рубашка в клетку.

– Папа! – Мужчина стремительно выбрался из электромобиля и горячо обнял встречавшего.

– Арин, ну наконец-то!

Риккардо в это время вылез из электромобиля и замер посреди дороги, вглядываясь в деревья и городскую стену на горизонте.

– Мы волновались, – продолжал отец. – Что там, на севере?

– Началось…

– Мы успели все перевезти сюда, к Джереми. Сыграем здесь тихую свадьбу и переждем.

– Хотел сразу сказать. – Арин немного понизил голос, но Риккардо, который все же решился идти вперед по дороге в сторону имения, еще некоторое время слышал его. – Меня не будет на свадьбе. Я сюда по работе приехал, от Совета.

– Ты обратно поедешь?! Туда?..

Арин что-то ответил, перейдя на шепот, но Риккардо его не расслышал – он ускорил шаг, пока отец с сыном не обратили на него внимания.

Значит, это был брат Даниила Кондратьева, Арин. Гвардеец.

Риккардо поежился. Несколько лет назад, еще до побега Риккардо на север, в имении Греев работал его дядя Анжело Бертани – ухаживал за многочисленным парком электромобилей, принадлежавших лорду-советнику. Анжело всегда неплохо относился к племяннику – возможно, он сможет помочь с временной работой. Да и родители теперь здесь – все проще будет.

Имение лорда-советника Грея утопало в роскоши; пользуясь тем, что озера были важны для всего Города, он набрал невероятное число рабочих и содержал их за счет городской казны – так рассказывал когда-то дядя Анжело. Откуда об этом знал простой электрик, было непонятно.

От трехметровых ворот, обозначавших вход на прилегавшую к дому территорию, дорога сразу же стала забираться на небольшой холм, на склонах которого и в низине теснились парники. То ли в имении еще не знали о восстании, то ли местные жители надеялись, что так далеко восстание не докатится. Люди мирно сновали туда-сюда по своим делам, возились под пластиковыми тентами, тащили куда-то груженные синтетическими удобрениями тачки. Вскоре парники остались позади, и Риккардо оказался в саду, предварявшем вход в основной дом. Городская стена возвышалась в десятке километров за ним, будучи все такой же серой и однообразной. Отсюда, из зарослей зеленых деревьев и кустарников, обрамлявших цветочные клумбы, она не казалась такой мрачной.

Сад в этот час был безлюден: скамейки пустовали, в закутках, образованных зарослями кустарников, царила тишина, белая каменная беседка одиноко возвышалась над небольшим прудом.