Александр Латыпов - Линия Горизонта [litres]

– Вы должны бороться, – внезапно заговорил младший Бертани. – Если поднимете мятеж здесь и сейчас, пусть даже не соберете после этого какую-либо стоящую армию для помощи северу, вы покажете лордам, кто тут хозяин. Вы сможете им помешать хотя бы тем, что у них не будет больше ополчения.

– Риккардо… – Джамал даже развел руками.

Джамал очень хорошо понимал, что бежал на юг только ради собственной безопасности. Он по-прежнему не хотел участвовать в восстании, не хотел быть причастным к боям за Город. Но сегодня в лагере он встретил нескольких художников, которые не входили в его общину и всегда жили обособленно. Джамал считал, что как раз они и не пойдут воевать. И все это время он вспоминал о Софи.

А значит, приближалось его время – время выбирать сторону. Выбор, по сути своей, был достаточно прост. Как и любой другой выбор между прошлым и будущим, он заключался в ответе на один вопрос. Устраивало ли его такое настоящее? Он старался не думать, устраивало ли его прошлое, пока он живет в настоящем. Но вот сейчас, в этот момент, Джамал осознавал, что настоящее придавило его всей своей безжалостностью, загнало в этот подвал и требует ответа – что делать с будущим?

Оставим как есть? Или изменим все, сотрем начисто и перекроим?

Джамал взглянул на Риккардо – оказывается, тот о чем-то жарко спорил со своими братьями, уговаривал их поднимать бунт в ополчении. Тем более что, как выяснилось, уже удалось завербовать около двух тысяч человек.

– Сейчас – самое время. Расскажем всем, что лорды сметены там, на севере. Это же правда. Они разбежались в разные стороны. За нами пойдут! – вещал Бертани-младший.

– Риккардо, за нами действительно пойдут, – ответил ему Джованни, – но не за тобой. Айрат сказал, что у тебя приказ от Артура – укрыться у родителей. Сейчас это особенно важно – они в особняке Греев. Мы приставим к тебе связного – будешь сообщать нам обо всем, что сумеешь подслушать.

– Нет! Я останусь!

– Это не обсуждается. Айрат…

Риккардо обернулся – Джамала не было. Все то время, пока они спорили, художник по своей привычке стоял безмолвной скалой позади и слушал окружающих. А вот теперь исчез.

– Куда он?..

– Сбежал, – отозвалась Малика. – Проследить бы за ним, не нравится мне его поведение.

– Он наш человек до мозга костей, – отмахнулся Риккардо.

– Не знаю, – пожала плечами она. – Пора и нам расходиться – мы тут сидим полтора часа уже.

– Но я бы мог помочь… – начал было Риккардо.

– Ты поможешь в имении лорда-советника, – отрезал Джованни.

Риккардо беспомощно посмотрел на Малику – ее он поддерживал больше всех. Та лишь отвела взгляд в сторону. Он развернулся и выбежал из подвала.

Риккардо Бертани понял, что не хочет возвращаться к родителям. За время, проведенное в дороге и в ополчении, он передумал многое – вспоминал свой побег на север два года назад, как начинал работать курьером, мел улицы, убирал по утрам мусорные баки, как поступил на работу в полицию, когда им требовались люди. Как руководство полицейского департамента отправило его на учебу в Храм, где он познакомился с парнем по имени Майк. И хотя человек этот вскоре бросил учебу и вовсе пропал из виду, он успел познакомить Бертани с Артуром Васильевым.

Так Риккардо, которому страстно хотелось помогать людям, стал частью восстания. И пускай Артур ему не доверяет больше, но и один он может кое-что сделать. Он не хотел сбегать, как все те люди в поезде, подальше от войны, – в конце концов, он был одним из тех, кто ее начал. Особенно теперь – после всего, что случилось на Мерритон-сквер. Бунт, однако, не случился ни на следующий день, ни даже через день – лишь появились листовки по всему лагерю, уже в открытую.

Каждый день в лагере начинался со всеобщего построения на соседнем с палаточным лагерем поле. Сам Риккардо наутро после собрания сразу же записался в ополчение и теперь стоял в одном из последних рядов – это был его отчаянный шаг зацепиться здесь, а не уезжать в усадьбу лорда Грея. И каждое утро, во время вот такого бестолкового построения, какой-то офицер непременно выходил перед шеренгами ополченцев и говорил о долге перед Городом, напоминал о жалованье, о мире и спокойствии, которые они смогут принести.

Джамала бывший полицейский не видел с того самого вечера в подвале производственной станции – лишь однажды вдалеке мелькнула знакомая мощная фигура и пропала в толпе. Может быть, показалось. Да и не искал больше Риккардо его общества. За прошедшие два дня он увлекся тренировками с оружием, которые устраивали полицейские для ополченцев, – их отправляли на ближайшее поле, где учили обращаться с ножами и драться врукопашную. Толку от двух-трех занятий было мало, но все эти дни Риккардо ходил воодушевленный. Тело его постепенно вспоминало тренировки в полиции.