Вероника Рот - Судьба

– Йорек… – всхлипывая, произнесла Тека.

Весь мой гнев как рукой сняло – словно его высосали, как яд из укуса. Я совсем забыла. Има, по ходу, тоже. Иначе не стала бы изрекать таких слов, как «подсунули банку с глазами друга». Йорек не просто погиб – он пережил перед смертью весь тот ужас, что и Тека в свое время. Подобной смерти не заслуживал никто.

Има подошла к племяннице, обняла ее и прижала к груди так, как могли лишь родственники. Я стояла неподалеку. Уходить я не желала, но и оставаться было неловко. И не по единственной причине.

Подошла Сифа. Ее волосы, такие же густые, волнистые и блестящие, как мои, были собраны в плотную косу.

– Ты знала? – бросила я матери.

Я могла задать сразу дюжину вопросов, но обошлась всего одним.

– Подозревала. Я все еще не могу сказать с уверенностью, что произойдет, и направлять нас. Все усложняется экспоненциально.

– Если ты не знаешь, как нас направлять… зачем ты отправилась с нами? – когда я это произносила, мой подбородок дернулся.

– Ответ мой тебе не понравится.

Как будто ее когда-то это волновало.

– Я хочу быть рядом с тобой, – ответила Сифа, приподнимая плечо.

Сифа – женщина, которая сдала мужа и детей, подвергнув их ужасу смерти и похищения, которая поощряла сына убить Сузао Кузара и позволила Ориеве Бенезит погибнуть во имя судьбы, отправилась с нами не для того, чтобы направлять, а… чтобы быть рядом со мной?

Я не знала, насколько стоит ей верить, потому лишь резко кивнула и удалилась.

Лучи солнца, проникавшие сквозь разломанный потолок, тускнели, словно дотлевающие угли. Догорал день, унося с собой надежды, планы и последнюю и единственную возможность подобраться к Лазмету Ноавеку. Настанет утро, и срок, отведенный нам Исэй Бенезит, истечет.

Я очнулась, ощущая кисловатый привкус и не понимая, где я. В последний раз я была в сознании в ванной. По моему боку расплывалась кровь, ведь Аст пырнул меня ножом. Я думала, мне конец. Но что-то на мертвую я не похожа.

Мой язык шершавый. Я провожу им по небу и слегка съеживаюсь. Кто-то просовывает между моими губами соломинку, и я втягиваю через нее жидкость. Перед тем, как проглотить воду, я хорошенько смачиваю ею весь рот.

Глотая, я испытываю боль. Не в горле, а в животе. Будто там дыра.

Я раскрываю глаза. Не могу сказать, почему я ожидаю увидеть крупную трещину над своей домашней кроватью. В детстве, когда хворала, я любила размышлять над тем, на что она похожа: на поплавок или на птицу? И все никак не могла решить.

В потолке, который открылся моему взору, трещин не наблюдается. Картинка на потолке анимированная – как на корпусе штаб-квартиры Ассамблеи. Я вижу голубое небо с плывущими по нему пушистыми облаками.

Я поднимаю руку. Под костяшками у меня прикреплен какой-то прибор. Я шевелю пальцами и ощущаю легкое покалывание. Наверное, устройство контролирует жизненно важные органы, сердцебиение, температуру и уровень сахара в крови. В нем имеется маленькое отверстие, к которому прикреплена трубка с текущей по ней прозрачной жидкостью. Это предохраняет меня от обезвоживания, но не позволяет ощутить хоть какого-нибудь вкуса.

– Мисс Керезет?

Я моргаю и вижу уже не видеозапись, а женщину в белоснежной форме, состоящей из блузки, брюк и темно-синего медицинского халата. Ее волосы собраны на затылке и зафиксированы шпильками. Руки ее покрыты резиновыми перчатками.

Я чувствую себя потерянной. Пытаюсь сложить все в уме. Итак, я не дома. Судя по потолку, место дорогое. Штаб-квартира Ассамблеи? Нет, это Отир. Мы были на Отире. Я ощущаю боль. В животе. Будто кто-то его продырявил…

Я вспоминаю его отражение в зеркале. Он рядом со мной. Тот, кто сделал это.

– Аст, – хрипло выдаю я.

– Что? – Лицо медсестры становится озадаченным. – Его здесь нет. Он приходил вчера, проведать, как вы.

Проведать меня? Навряд ли. Он хотел убедиться, что я все еще без сознания. Возможно, надеялся, что я скончалась. По моему телу пробежала мелкая дрожь. Аст приходил, когда я была в отключке. Что, если он тут что-то нахимичил в попытках завершить начатое? Я представила, как Аст зажимает мое лицо подушкой, заливает мне в рот яд из флакона, как выдергивает нити из шва на животе, и из него вываливаются кишки.

– Что? – издаю я рычащий звук. – Нет! Аст это сделал! Он вспорол мне брюхо…

– Мисс Керезет, думаю, ваш разум замутнен, вы несколько дней находились без сознания…

– Я не…

– Видеозапись из вашего номера пропала, – пожала плечами медсестра.