Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

Халн глубоко вдохнул и выбрался, наконец, из-под одеяла. Нужно будет передвинуть кровать ближе к камину, под утро в комнате становилось все холоднее. Представитель подошел к окну и раскрыл ставни. Его обдал поток холодного воздуха, в спальню влетело несколько снежинок. Этот снег уже не отступит ни перед какой оттепелью. Пришла зима.

Господин Нерлиод рассказывал, будто раньше Игра могла занять до трех лет, а дожившие до ее завершающей стадии благодаря чужим Слепкам становились практически равны богам. Сейчас мир обмельчал, как и участники Игры, и прошлая битва длилась всего семь с половиной месяцев. Скорее всего, эта все же займет больше времени — большую часть обжитых земель на пять месяцев скует зима. И уж точно даже победитель не будет иметь и толики тех сил, которыми могли управлять древние.

И это хорошо.

Халн сделал несколько глубоких вдохов и выходов и, уже совсем озябнув, закрыл ставни.

Да. Хорошо, что старые времена прошли. Потому что себя богом он никак не мог представить, и тот факт, что с ним будут сражать почти обычные люди, его успокаивал. Он не чувствовал себя ничтожным по сравнению с Продавцами грез и уж тем более перед такими же вояками, как он. Ничто не смутит его во время драки.

Сорок километров по заснеженной равнине — это два дня пути. Нужно приготовиться к битве как следует.

Особые средства защиты у дома отсутствовали, но построили его после войны, а значит безопасность строители ставили во главу угла.

Оконные ставни закрывались на крепкий засов. Если в поместье шестого клана все комнаты выходили в общий коридор, то здесь никаких коридоров не было. Первый этаж (имеющий ни много, ни мало четырехметровой высоты потолки) делился на три больших помещения — приемную, столовую и кухню-склад. Второй — на четыре изолированных комнаты, три из которых были спальнями, а одна хозяйским кабинетом.

Из каждой комнаты вел только один обитый железными полосами и запирающийся на тяжеленный засов люк, а спуститься из комнат можно было только по складным лестницам, убирающимися наверх. И не стоит даже говорить, что топоры, кинжалы и пистолеты, висящие на стенах, могли использоваться немедленно — все холодное оружие было хорошо заточено, а огнестрел заряжен.

Даже если большую часть дома захватят, защитники могли запереться в одной из комнат и держать оборону так долго, как это нужно. Даже выкурить защитников с помощью пожара было не так просто — стены были сложены из кирпича и оштукатурены, а полы строители сделали из дорогущих толстых мореных бревен.

Халн отодвинул засов и спустил лестницу. На первом этаже как обычно пахло едой, но, несмотря на голод, Представитель шестого клана в первую очередь осмотрел убранство общей комнаты. Крепкая мебель, маленькие окна с крепкими засовами. Этот дом как консервная банка, которую не открыть без специального ножа. И только идиот высунет отсюда нос.

Проблема в том, что его противники тоже не идиоты, они никогда не полезут сюда. А значит, все-таки придется выбраться отсюда. Войну не выиграть обороной. И насколько бы крепкой не была оборона этого дома, все равно кто-то умудриться найти в ней лазейку.

— Парни, — сказал хрипловатым голосом Халн, — сегодня у нас намечена прогулка.

* * *

Представитель пятого клана Мерген никогда не любил материк. Места много, а вот толку от него совсем мало. Ни на одном из островов такого нет, а Мерген за свою сорокапятилетнюю жизнь видел их пять. Проехав пару километров по острову, путник встречал как минимум заводик, рыбацкую деревеньку или военную постройку. На материке же…

— Сколько мы уже едем? — спросил он у возницы хриплым от длительного молчания голосом.

— С привала? Часа три.

Три часа, порядка пяти-шести километров. И ничего. Ни деревни, ни завода, ни даже хутора. Пустая заснеженная равнина. И это неподалеку от побережья, то есть, по идее, в одном из самых заселенных мест мира.

А нет. Они видели виселицу около часа назад. Но и та была пустой, будто даже здесь, в этом царстве беззакония, кончились разбойники, преступники и работорговцы.

Ничего. Пустота.

Но чертова Игра всегда проходила на материке. Острова стали центром культуры и промышленности из-за Великой Войны, а до нее никому из Продавцов грез не приходило в голову селиться среди военных и заключенных.

Мерген был потомственным военным и родословной своей гордился. Поэтому принимать драку на своей территории он считал если не трусостью, то чем-то схожим с ней. Война есть война, а в войне нападающий всегда имеет превосходство. Пусть другие сидят на своей территории, надеясь использовать ее косвенные преимущества, его же не остановит ничто.