Джош Малерман - Птичий короб

Обессилев от боли, Мэлори опускает голову на грудь. Веки слипаются. Если даст слабину, может потерять сознание. Как минимум.

Снова начинается дождь. Мэлори открывает глаза и смотрит на Олимпию. Та лежит, запрокинув голову. На шее проступили вены. Мэлори медленно оглядывает чердак. Рядом с Олимпией коробки. Чуть дальше окно. Дальше еще коробки. Старые книги. Старые вещи.

Вспышка молнии озаряет подвал. Мэлори закрывает глаза. Мысленный взор выхватывает из мрака «фотографию» стен чердака.

Потом окно. Потом коробки.

Силуэт мужчины, стоящего там, где стоял Дон, когда Мэлори сюда поднялась.

«Не может быть», – думает она.

Но мужчина там.

Еще не открыв глаза полностью, Мэлори понимает, кто таился во мраке, кто проскользнул к ним на чердак.

– Гари! – зовет Мэлори. В голове теснится тысяча мыслей. – Ты прятался в подвале.

Она вспоминает, как Виктор рычал на дверь подвала.

Вспоминает, как Дон там спал.

Пока Мэлори буравит Гари взглядом, на первом этаже разгорается ссора.

Джулс охрип, Дон задыхается от ярости. Судя по воплям, вот-вот начнется драка.

Гари выходит из укрытия и приближается к Мэлори.

«Когда мы закрыли глаза, и Том отпер дверь, Дон утащил Гари в глубь дома», – думает Мэлори, понимая, что так и получилось.

– Что ты здесь делаешь? – неожиданно кричит Олимпия.

Гари на нее не смотрит. Он подходит к Мэлори.

– Не приближайся ко мне! – верещит та.

Гари опускается на пол рядом с ней.

– Ты. В нынешнем состоянии такая уязвимая, – начинает он. – Я-то думал, в тебе больше милосердия и ты не посмеешь выкинуть человека на улицу.

Снова сверкает молния.

– Том! Джулс!

Ребенок пока не родился. Ему нужно еще немного времени.

– Не ори, – велит Гари. – Я на тебя не злюсь.

– Пожалуйста, оставь меня в покое. Пожалуйста, не трогай нас.

Гари хохочет.

– Ну вот, опять ты за свое. Опять меня гонишь.

На улице грохочет гром. На первом этаже кричат все отчаяннее.

– Ты никуда не уходил, – говорит Мэлори, от каждого слова на душе чуть легче.

– Верно, не уходил.

На глаза Мэлори наворачиваются слезы.

– Дон оказался на диво прозорлив и милосерден: предвидел, что вы проголосуете за выдворение, и помог мне.

«Дон, что ты наделал!» – думает Мэлори.

Гари склоняется над Мэлори.

– Хочешь, историю тебе расскажу, пока ты корячишься?

– Что?

– Расскажу тебе историю. Ну, чтобы отвлечь от страданий. Знаешь, дело у тебя идет отлично. Куда лучше, чем у моей жены.

Олимпия дышит тяжело. Неужели она не выживет?

– Здесь возможны два варианта, – начинает Гари. – Либо моя…

– Прошу тебя! – кричит Мэлори. – Умоляю, оставь меня в покое!

– Либо моя теория верна, либо – ненавижу это слово! – я неуязвим .

По ощущениям, ребенок уже на выходе, но выбраться не может: слишком крупный. Мэлори охает и закрывает глаза. Но боль везде, даже в ее внутреннем мраке.

«Они не знают, что он здесь. Господи, они не знают, что он здесь!»

– Я долго наблюдал за этой улицей, – сообщает Гари. – Я наблюдал за ней, когда Том с Джулсом бродили по округе. Я стоял в считаных дюймах от Тома, когда он ощупывал палатку, в которой я укрывался.

– Хватит. Хватит!

От крика только больнее. Мэлори сосредоточивается. Тужится, дышит. Не слушать, увы, не получается.

– Я удивлялся, на какие ухищрения идут люди, а сам спокойно наблюдал, как твари мигрируют днем, ночью, порой целыми дюжинами. Поэтому я и укрылся на этой улице. Не представляешь, Мэлори, сколько движения тут бывает.

«пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста пожалуйста ПОЖАЛУЙСТА»

С первого этажа доносится голос Тома:

«Джулс! Нужна твоя помощь!»

На лестнице гремят шаги: по ступенькам кто-то сбегает.

– ТОМ, ПОМОГИ НАМ! ЗДЕСЬ ГАРИ! ТОМ!

– Он занят, – объясняет Гари. – Там, внизу, произошел серьезный инцидент. – Он встает, подходит к двери, осторожно закрывает ее. Потом запирает и спрашивает: – Так лучше?

– Что ты наделал? – шипит Мэлори.

Внизу кричат еще громче. Кажется, движутся все, кто там находится. «Я сошла с ума?» – думает Мэлори. Ей было так спокойно, а теперь не скрыться от безумия нового мира.

Кто кричит в коридоре за запертой дверью? Мэлори думает, что это Феликс.

– Моя жена оказалась не готова, – рассказывает Гари, вернувшись к Мэлори. – Я был рядом, когда она увидела тварь. Я не предупредил жену, не объяснил, кто к ней приближается, я…

– Почему ты не сказал нам? – спрашивает Мэлори, тужась и плача.