Ник Перумов - Мои путешествия с Кларой Хюммель

Старшая адептка Леандра Маллик метко швырнула сумку с порога на кровать, целя в цветастую подушку с вышитым котиком.

Попала.

Выругалась.

Хорошо, что ни мама, ни папа не слышат.

— А всё потому, что учиться надо было лучше!

Демоны б побрали эту Аличию. Аличию ди Дарио, с красивыми тёмно — каштановыми волосами, чья комната как раз напротив. И почему она вечно дверь держит открытой? Уединения не любит? Секретов не имеет?

— С тобой, подруга, я потом разберусь, — пригрозила Леандра, зло дёргая задвижку.

— Учиться всё равно надо было, — донеслось приглушённое. — Что, завалила? По походке чую — завалила!..

— Аличия! — зарычала Леандра, сжимая кулаки.

— Всё — всё. Молчу. Молчок — зубы на крючок. А что скажет досточтимый мастер Маллик скажет?

Вот язва, мрачно подумала Леандра. Папа, конечно же, скажет. Ой, скажет!.. И мама. Мама, конечно, станет плакать. А когда мама плачет — ей, Леандре, хочется немедленно выпрыгнуть в окно или утопиться в озере, на берегах которого и раскинулась преславная Долина Магов.

Конечно, всё было не так уж плохо, чем казалось два часа назад, когда, выйдя с экзамена, Леандра — или, по — домашнему, Леа — бомбардировала маму магически закодированными сообщениями (чтобы папа не прочитал): «Я всё завалила, мам, меня отчислят, мам, всё пропало!..»

Всё оказалось не так плохо, но и недостаточно хорошо.

Леа — высокая, тоненькая блондинка с острым подбородком и громадными, на пол — лица, глазами, в длинном форменном платье, положенном пятикурсницам (никакой легкомысленности, как у начинающих), — хлопнулась на кровать, растянулась прямо на покрывале.

Эта старая жаба Ирэн Мескотт!.. Не взяла, не приняла, зарубила, не пропустила — набор в Целители закончен, процедила сквозь белоснежные зубки. Вы недобрали баллов, милочка. Ваш почтенный отец будет очень, очень разочарован. Нет, я ничего не могу сделать — в Целители идут не по знакомству и родству, а по призванию, коего я в вас, милочка, и не вижу. Меньше надо было, очевидно, предаваться танцам и флирту.

Последнее было неправдивой неправдой, как говорила та же Аличия. Леа отличалась строгостью нравов, хотя любила и наряды, и девичьи посиделки. Но флирт? — нет!

Однако, что же теперь делать?

Все в её семье были целителями.

Папа. Мама. Бабушки и дедушки. Старший брат Зигмунд — уже ординатор, на пути к полноправному членству, тема — «Срочная магопомощь в закрытых мирах». Даже младшая сестрица Корделия — которую Леа за глаза, а порой и в глаза зовёт Крокордилией за несносный нрав — даже эта несчастная приготовишка Крокордилия вызывающе помахивает у неё, Леа, годовым табелем с полным иконостасом «отлично с плюсом».

Вот как им всем сказать, что не прошла?..

Леандра скрипнула зубами.

Нет, конечно, её не отчислили. И не отчислят. Просто предложат «что — то другое, более соответствующее проявленным способностям».

Но что? По набранным баллам она не тянула ни на одну из престижных Гильдий.

На иные из «непрестижных» тоже, вроде Запретного Знания, но к тем ненормальным она и сама не пойдёт.

Что ей остаётся?

Леа вздохнула и развернула свиток.

Шестьдесят шесть баллов, только шестьдесят шесть из ста.

Темпестатисты, сиречь Погодники, требовали самое меньшее семьдесят, и то при условии «одного или двух интернств со старшими членами Гильдии».

Отпадает.

Зодчие — шестьдесят пять, но, опять же, при наличии умения рисовать, а тут Леандра отставала безнадёжно.

Гербологи — семьдесят пять. Анималисты — восемьдесят, тоже мне, воображалы, кто туда пойдёт по доброй воле?

Менторы. Шестьдесят пять. Нет — нет — нет, учить недорослей в отстающих мирах?! Да лучше она повесится сама и сразу.

Амплионеры, «улучшатели земли» — тоже восемьдесят. Ну, это ещё более — менее понятно, богатая профессия. У какого — нибудь короля урожайность повышать и иметь процент с каждого снопа…

Иллюзионисты — восемьдесят пять. Тоже понятно, эти очень востребованы — всяком правителю требуются красивые фейерверки.

Алхимики — столько же. Ы — ы—ы — ы, алхимию она всегда любила. Но, увы, «недобрали, да — с, недобрали, милочка».