Светлана Кузнецова - Дворец для рабов [litres]

– Значит, возвращайся.

– Этим сейчас и занимаюсь, – сказал Тим.

– Помоги, – вдруг попросила она.

Тим рванулся вперед, собираясь схватить девушку за руку. Она потянулась в ответ. Пальцам не хватило лишь нескольких миллиметров, чтобы соприкоснуться. Что произошло бы после, он не знал, но точно не выпустил бы, притянул бы к себе Аленку сквозь пространство и время. А может, и наоборот: она забрала бы его к себе, под небо, полное звезд, в зиму, давно уже отступившую на поверхности.

– А!.. Убивают! – резануло по ушам истошным визгом, усилившись эхом ближайшего тоннеля, безжалостно вырвало из объятий Морфея и вытянуло из груди остатки морозного воздуха.

Тим резко сел. В голове все еще стоял туман, в котором бился отчаянный женский вопль. Что-то с ним было не так, но парень пока соображал с трудом: со сна мысли ворочались вяло, ленивая одурь слипала глаза, и более всего хотелось завалиться на бок и вновь провалиться в дрему. На появление Аленки он больше не рассчитывал, но, возможно, древний бог сновидений сжалится над ним и пошлет чего-нибудь легкое и незапоминающееся…

– А!!! Чего ж вы творите, ироды?! Помогите! Мужчины вы али кто?! – гнусаво, противно. Голос словно металлический, но Аленка во сне просила помочь. Или уже не она?..

Осознав-таки последнюю мысль, Тим начал медленно подниматься. Кто-то за стеной требовал его вмешательства. В конце концов, Тим считал себя цивилизованным человеком в отличие от большинства, населяющего московскую подземку. Крысам плевать на боль и страдание сородичей, а вот ему – нет.

С собой парень взял пластиковую бутылку, в карман пихнул пару батончиков, одолжил у сталкера десятисантиметровый складной нож, сунув за голенище: не ахти какое оружие, но без ножа Тим чувствовал себя словно голым. Отпирая тяжелый засов, подхватил автомат, накинув ремень на плечо. Светильник трогать не стал: в помнящем лучшие времена пластиковом ящике находилось несколько длинных и узких электрических фонарей в жестяных коробах.

От белого резкого света в глазах появилась неприятная резь – словно песка в них насыпали, – но Тим постарался не акцентировать на этом внимания. Сделав шаг, другой, третий, он согнулся в три погибели, минуя узкий участок трубы, ведущей из убежища Кая в ближайший тоннель и продолжающейся куда-то дальше – к железной лестнице наверх, в Москву, и вниз, в некие неведомые глубины.

Выбравшись в темный, извилистый тоннель из узкого круглого лаза, парень тщательно закрыл за собой железный люк и погасил фонарь, прислушиваясь. Темнота дышала всхлипами, перемежающимися стонами и скулением. Эхо доносило их исправно откуда-то справа. Включать фонарь снова Тим решил повременить, двинулся на всхлипы на ощупь, несколько раз оступился и признал поражение: ходить в полной темноте, как сталкер, ориентируясь по звуку, он не мог.

Свет, вспыхнув, снова брызнул в глаза тысячами огненных мушек. Парень зажмурился и усиленно заморгал, пытаясь поскорее прийти в себя, первый шаг сделал неуверенно, затем замер. По позвоночнику пробежал холодок, а плохое предчувствие заставило отойти ближе к стене. Воображение нарисовало несколько монстров на выбор – одного другого ужаснее. Помнится, на болоте тоже появился некто, заманивающий мольбами о помощи, и вот теперь Тим намеревался шагнуть в ловушку.

«А если нет? – подумал он, встряхивая головой. Удивительно, но движение прояснило мысли и отогнало страх. – Если там действительно находится человек, нуждающийся в спасении?..» Женщина, судя по голосу, пусть тот и настораживал какими-то резкими, фальшивыми нотами.

– Будь проклято время, где тот, кто собирается оказать услугу просящему, рискует значительно сильнее того, кто пройдет мимо, отмахнувшись, – прошептал он и осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, двинулся на голос.

Даже с фонарем в руке до Кая ему было, как до Луны пешком. Под подошвы постоянно попадались мелкие, но очень скрипучие камни. Тим пару раз шаркнул ногой, вступив в скользкую грязь. Однажды выругался вслух, потеряв равновесие и вынужденно опершись о стену, угодив во что-то склизкое. Плач усиливался. Луч фонаря выхватил уводящее в сторону ответвление, комнату, нишу, а может, и целый зал, выдолбленный в ничем не примечательной стене. Тим повернул туда, через десяток шагов по темному коридору с низким потолком-плитой, в который он едва не упирался макушкой, помещение расширилось, раздавшись в стороны и вверх.

Он оказался в комнате. Судя по всему, небольшой – двадцать квадратов примерно. Потолок теперь скрывался в темноте, даря целых три метра пространства, полного прохладного, сухого воздуха с привкусом пыли и плесени. Луч фонаря обшаривал неровные, испещренные глубокими трещинами стены, грязный пол, отдушину, забранную решеткой. Где-то неподалеку капала вода. Мебель здесь отсутствовала, что, впрочем, не удивляло. У дальней стены, вжавшись в нее спиной, сидела женщина неопределенного возраста, очень худая. Пожалуй, будь жив Макс, он назвал бы ее костлявой. Подвывала именно она, а теперь смотрела на Тима и поджимала губы.