Юрий Никитин - 2039 [litres]

– Сейчас этим даже простейших не обмануть, – добавил Сокол, – а специалисты давно знают, что под премиями обычно прячут пустоту и никчемность. Их получают политики, таких хватает и в научной среде, а мы всех оцениваем только по работам. Так что, Гарольд… решайся! Тем более что ты одновременно и подопытный кролик.

Я молча с трудом протиснулся на сиденье, пришлось отодвигать кучу устройств, что сразу же снова прижали меня к спинке кресла, две иглы ввели что-то в вены рук, а одна сразу в сонную артерию, я ощутил жжение, смолчал, в голове колотится беспомощно-паническая мысль: ну вот и все, ну вот и все, это же конец, со мной погаснет весь мир, все-все исчезнет…

Валентайн бережно подал Соколу нечто на серебристой пластине, размером с блюдце, я успел увидеть перекомпонованный «Фемто-три», теперь он почти с монету.

– Извини, – сказал Сокол, – крупноват. Не было времени на миниатюризацию. Инвазивным не получится, придется изъять часть теменной кости. Небольшую, в полсантиметра. Ничего не почувствуешь, в мозге нет рецепторов боли.

– Зато в кости есть, – ответил я. – А эта штука в дыру пролезет?

– Нейроморф, – напомнил Сокол. – Это же в сложенном виде, там расправится и начнет внедрение… Это придется перетерпеть. Можно обезболивающее…

– Ты же сказал, мозг не чувствует боли?

– Зато тело, с которым мозг зачем-то связан… Ладно, приступаем. Земля под ногами уже не горит, а полыхает!

А Валентайн сказал успокаивающим голосом:

– Кость можно зарастить так, словно ничего и не вырубалось. Хотя долото у меня тупое, а промахиваюсь я часто.

Я чувствовал, как сонное оцепенение начинает овладевать телом, проговорил слабеющим голосом:

– Обещанные характеристики…

– Почти все выдержано, – заверил Сокол, – только пропускная способность пока ниже заявленной, но со временем и это уладим. Шеф, это оправданный риск.

– А нити в мозг? – спросил я.

Он помотал головой.

– Сам чип слишком сложная вещь, да и с внедрением возникли всякие непредвиденные. Нужно почти миллион нитей…

– Тогда…

– Пошли другим путем, как сказал Владимир Ильич. Чип нейроморфен полностью, сам должен найти нужные нервные узлы и суметь внедриться во все, какие и сколько понадобится. На мышах все прошло безукоризненно! Ну, почти…

– Что ж не показали мудрых супермышей, – сказал я едва слышно. – Хорошо, приступайте! Промедление смерти подобно, как говаривал тот же Владимир Ильич. Насчет человечества хрен с ним, но погибнем и мы, а это уже невосполнимая потеря.

Насчет подопытного он загнул, техника имплантирования прямо в мозг девайсов отработана хорошо, почти всех нас всобаченные в череп чипы даже отсюда связывают с облачными вычислениями, хранилищами данных и всем тем, чем располагает облачный интернет.

Мой подспудный страх в другом. Самые мощные компы на орбите именно ионно-квантовые, их быстродействие просто чудовищно, однако полностью управлять такими сложнейшими процессами так и не научились.

Сокол понял по моему лицу мой ужас, я чувствовал, как он зашел сзади, горячие ладони легли мне на плечи.

– Мужайся, – произнес он с таким сочувствием, словно я уже на эшафоте. – Знаю, страшат именно квантовые. Но это все еще те же сверхмощные арифмометры! Да, способны рассчитать любую правильно поставленную задачу и ответить на корректно заданный вопрос, но это все еще суперсчетчик, хоть и названный искусственным интеллектом! У него ни личности, ни сознания!

А Валентайн сказал почти ласково:

– Шеф, чип наконец-то заточен именно на связь с квантовой запутанностью. Остальные дефолтные. Все получится! Ваш мозг все распутает… если сам не запутается.

Но в голосе прозвучало больше надежды, чем уверенности, а запавшие глаза выдали отчаяние загнанного в угол человека.

Я попытался поерзать задом по сиденью кресла, такое почему-то придает уверенности, но тело уже не слушается, а голос даже для меня прозвучал, как испуганный писк недоношенного мышонка:

– Приступаем. Буровая установка уже начала…

Сокол зашел слева с иглой в руках, я сцепил челюсти. Как все мужчины с нормальной психикой, страшусь уколов, пусть даже обезболивающих, а сейчас отключат даже мой мозг, единственное, что мое…

– Шеф, вы меня слышите?.. Посчитайте до двадцати…

Я начал отсчет, но уже с пятой цифры даже про себя произносил вяло и с трудом, сознание словно бы окутало теплым и очень мягким одеялом, тело расслабилось и застыло в блаженстве, но сознание не отключилось, я все чувствовал и понимал, современная анестезия всего лишь отключает боль, но не ощущение, что с тобой делают.