Юрий Никитин - 2039 [litres]

– История учит, военные могут быть отважными, самоотверженными, благородными, честными, преданными… но вот насчет мудрости что-то не припоминаю, а я был усердным ботаном в школе.

Он улыбнулся уже шире, покровительственнее, вся власть в его руках, а с точки зрения эволюции он и самый мудрый, потому вождь и потому дубина в его руках, а не в наших.

– Поторопитесь, – напомнил он. – И берегите своих людей. Всего доброго.

– И вам, – ответил я вежливо.

Экран погас, заботливая Сюзанна вывела на все экраны красочные картинки пожаров в городах, на нефтепроводах, очень мощно горят танкеры, вообще все обожаем смотреть на пожары, это у нас с допещерного времени, а с пещерного миллион лет смотрели на огонь уже в очаге с таким же удовольствием и обожанием.

Армия наконец-то заняла позиции на перекрестках улиц, хотя уже не армия, а те немногие части, что остались верны присяге и дисциплине. Зато в их руках все стратегическое вооружение, авиация, танки и тяжелая артиллерия, а у покинувших ее ряды только стрелковое оружие и автомобили.

Правда, бронетранспортеров увели достаточно, но с теми трудности со снабжением и ремонтом, а все привыкли жить легко, чтобы всякое там обслуживание совершалось как бы само по себе.

По особо крупным очагам бандформирований, именующих себя народной милицией, борцами за свободу, шариатским патрулями и другими красивыми именами, авиация по приказу командующего нанесла ракетно-бомбовые удары, показанные по всем каналам связи.

Телевидение, понятно, под контролем армии, даже диктор в военной форме, строгий и с четким голосом, ему бы отдавать приказы на военных парадах, приподнято-оптимистический и вместе с тем жесткий: выполняйте, а то выполним вас.

– А он, – произнесла Сюзанна, – наводит порядок.

– Да, – согласился я, – делает правильно в это неправильное время. Бывают ситуации, когда лучший ответ находит армия. В чрезвычайных ситуациях чрезвычайные меры. А это значит, всей стране ходить строем. В отношении простейших хорошо и правильно, а для ученых гибель. Что у Сокола?

– Тестируют уже в симуляции, – сообщила она.

Я стиснул челюсти, полной модели человеческого мозга еще не создано, слишком сложную вещь соорудила эволюция, а эмуляции на мозгах мышей, крыс и даже приматов нужны больше для отчетов перед инвесторами.

– Время истекло, – сказал я с тяжелым сердцем. – Эволюция сама рискнула, создав человека! Он может уничтожить ее, а может и… В общем, если готово хоть наполовину…

– Готовность на треть, – сообщила она немедленно. – По словам Сокола.

– Пойду к нему, – сказал я.

Сокола я всегда знал как уверенного и напористого человека, прекрасного руководителя, что умеет кнутом и пряником заставить работать и самых ленивых, а сейчас он впервые за все время, как я знаю, даже посерел лицом, выслушав мой пересказ последнего разговора с генералом.

– Нам бы еще…

– Поздно, – ответил я. – Нас достанут со дня на день. Думаю, бурить уже начали.

Он вздрогнул, в голосе появились хриплые нотки.

– Страшно…

Я кивнул, надеюсь, страшно не из-за туманных и грозных перспектив самой сингулярности, а из-за прототипа «Фемто-три».

Сам знаю, дорабатывать и тестить бы еще пару месяцев, но хотя генерал пообещал доставить бур завтра-послезавтра, на самом деле мог уже привезти и даже начать осторожное бурение. Не только аналитики, он и сам понимает, буду драться до последнего, потому переговоры переговорами, а отмашку на бурение вполне мог дать сразу.

Я не ошибся, еще через день командующий заявил довольным голосом:

– Бур привезли раньше, чем даже рассчитывал, у армии есть преимущества! Правда, пришлось расстрелять на месте двух самых строптивых, у них время обеда, видите ли…

Я ответил с похолодевшим сердцем:

– Мне тоже часто жаждется застрелить оппонента, а то и швырнуть под гусеницы танка.

Он улыбнулся.

– Расстреляли двух, уже пьяных и обкурившихся, зато остальные сразу протрезвели и как работали, как работали!.. У жестких мер свои преимущества.

– И теперь…

– Уже заканчивают установку, – сообщил он. – Сегодня же к вечеру начнут бурить. Обещают, что к утру продырлят первые сто, а то и двести метров.

Я сказал как можно подавленнее, хотя притворяться не приходилось:

– Ну чем мешаем?.. Спрятались от всех, сидим в скорлупке…

Он кивнул, по глазам вижу, что согласен, однако сказал тем же тоном:

– Ваш бункер – последнее убежище не под контролем армии. В Штатах и Европе уже и армии как таковой нет, теперь там все простые, как вы говорите, простейшие граждане, а на Востоке армии хоть и развалились, но на местах отдельные подразделения взяли власть в свои руки и тоже устраняют помеху. Но нам зачем их гражданские войны?