Мира Грант - Чужой - Эхо [litres]

Впрочем, не только жуткому Голиафу досталось. Моя рука напрочь отнялась. Я попробовала поднять ее и не смогла. Позволив ей болтаться плетью, кое-как закинула ногу на оставшуюся опору и попыталась подтянуться.

Это трудно. Едва ли возможно – с моими-то силенками. Мои руки не так уж сильны – раньше мне просто не приходило в голову, что я попаду в подобный переплет. Пару раз я и сама чуть не сорвалась в гущу едкой кислоты и острого металла. И все-таки удержалась. Я ведь помнила: если упаду – никто никогда не придет спасти мою сестру. Если упаду, Кора умрет здесь, как только нагрянет еще один монстр в поисках легкой добычи.

Я не торопилась. Старалась думать о Виоле: о том, как восстановлю ее тело и дам ей новый шанс на нормальную жизнь на Земле, или где-то еще – где-то далеко от всех, кто когда-либо слышал о Загрее. Я двигалась со всей осторожностью, на какую способна, и только когда взобралась на мостки, выдохнула: гравитация надо мной более не властна.

И тут я заплакала над всеми своими потерями и горестями. Но тут же взяла себя в руки и встала, утирая с лица слезы, ведь нужно еще так много сделать.

Рюкзак примерно в десяти ярдах от меня. Я подняла его здоровой рукой и дернула за молнию.

– Виола? – окликнула я сестру.

– Я тут, – ответила она мягким, смиренным голосом.

Похоже, ей больно. Могут ли андроиды чувствовать боль? Утрата тела не сказалась на ней, но мне почему-то кажется, что она о многом умолчала. Что-то, возможно, приуменьшила.

– Уже почти всё, – сказала я, закинула рюкзак за плечо и пошла назад. – Этот уродец мертв. Сестры Шипп – навсегда!

Спуск по лестнице я одолела с большим трудом. Пару раз мне казалось, что ноги перестанут слушаться, я упаду и сломаю шею, но этого не случилось. Перед тем, как направиться к коридору, где осталась лежать Кора, я завернула на площадку, где разбирались корабли.

Чудовище издавало какие-то жуткие звуки. Инструменты, пробившие его шкуру, уже почти наполовину растаяли. Монстр почувствовал мое приближение и повернул ко мне уродливую клювастую голову, надсадно шипя. Никаких просьб о помиловании – он все еще упрямо желал мне смерти.

Взаимно, что тут сказать.

– К черту тебя! – выругалась я напоследок, взяла пистолет здоровой рукой и выпустила оставшиеся пули в череп существа, громя его, как старую вазу.

К тому времени, как здоровая рука онемела, громила перестал двигаться. Умерев, он как-то сдал в размерах, а впрочем, менее ужасным на вид не стал. И как только такие чудовища могли появиться в одном мире со мной?

Не знаю. Неважно. Загрей теперь – одно большое кладбище; так пусть эти уродцы останутся призраками.

Я отвернулась и пошла прочь, понурив голову. Надо отыскать Кору.

Кора не шевелилась. Я перевернула ее на бок, подальше от крови гибрида, проевшей дыру в стене, и поморщилась, глядя на раны у нее на плече – похоже, их оставили брызги кислоты. Но Кора дышала, и вокруг ее губ не было трещин. Ее не коснулась эта жуткая зараза.

Она поправится.

Моя правая рука почти вернулась в нормальное состояние, хотя плечо болело, как никогда раньше, а вот левая почти не слушалась. Тем не менее мне удалось поднять Кору на ноги, закинув одну ее руку себе на плечо. Вместе мы побрели к площадке, где ждал шаттл. Ноги Коры безвольно волочились по полу.

– Мне нехорошо, – шепнула Виола.

– Как только будем на борту, проверю твои схемы, – ответила я.

Может, сестре просто нужна подзарядка? Системы жизнеобеспечения заряжали ее батареи, но она лишилась почти всего тела, а я, увы, не знаю, каков запас у автономного источника в ее голове.

– Спасибо, – шепнула она и умолкла.

Я продолжала тащить Кору. Наконец она стала двигаться сама.

– Кора? – окликнула я.

– Больно, – сорвалось с ее губ одно-единственное слово.

– Я знаю. – У меня самой болели руки, и еще, похоже, была сломана ключица, и все, что я хотела, – улететь. Пусть этот мир, этот космопорт, эта колония исчезнут, останутся позади. Пусть Загрей поглотит забвение.

– Ты сможешь идти сама? – спросила я, ненавидя себя за слабость.

– Попробую, – ответила Кора.

Она оторвалась от меня и сделала первый шаткий самостоятельный шажок. Она смогла. Мы улетим отсюда.

Я повторяла про себя: «улетим, улетим, улетим», и это слово подхлестывало, подгоняло меня вперед. Вскоре мы добрались до шаттла. Он ждал нас, старый знакомый, готовый к старту – что могло быть лучше?