Ольга Ворон - Ангелы - Анабазис

Пленник лежал на земле метрах в пяти от костра. Если бы не прогал меж деревьев с видом на реку и небо, то в наступившей темноте его не было бы видно. Дежурный охранник сидел рядом с скукоженным телом и зябко кутался в чью-то куртку. Ему нельзя покидать или оставлять без внимания охраняемого, поэтому нельзя и встать и попрыгать для согрева. Михаил посмотрел на недвижимо застывшее на земле тело и поднялся.

— Пойду, свитерок надену.

— Давай, — лениво отозвался Юрий. — Действительно, похолодало.

— Не то слово, — поёжился Михаил и ушёл одеваться.

Медведев делил людей «Тайги» на два типа: морозоустойчивые и теплолюбивые. Юрия и Катько причислял к первым, а себя — к остальным бедолагам. Пока одевался, приготовили стол. Славян разогнулся от земли, где при свете тусклого бивачного фонаря раскладывал питание, и пригласил к ужину:

— Цып-цып-цып! Хавчик-хавчик…

Лагерь мгновенно пришёл в движение. За время, проведённое вместе, у бойцов уже воцарилась некоторая неуставная иерархия, исходя из которой, первыми свои порции получали «раверсники». Объяснялось это простым нежеланием егерей толпиться рядом с ними. В абсолютной тишине специалисты «Р-Аверса» получали порции и быстро уходили к своему костру греться. И тут же «таёжники» расхватывали приборы и садились в круг своего огня. Михаил в общем столпотворении не участвовал. Его приборы и порцию дежурный заранее отставлял ближе к походному очагу, дабы не остыло и не потерялось в сумерках.

Капитан натянул на неохватные плечи поларовый свитер и накинул куртку. И в который раз порадовался тому обстоятельству, что в день выхода на операцию появилась у него идея использовать возможность и походить с ребятами по пересечёнке — в удовольствие, без напряга. Не получилось. Но только благодаря этой неожиданной мысли он приказал ребятам взять снаряжение. В результате — его люди не мёрзли, в каждом рюкзаке лежали медикаменты, ремонтный набор, инструменты, фильтры и боезапас. Конечно, всё по минимуму, но в ситуации, в которой они оказались, этому можно было радоваться, как манне небесной. Ребята и радовались, за спиной пошучивая над ясновидением Топтыгина. Возможно, они бы и роптали, желая вернуться на неделю назад и прихватить с собой весь положенный груз плюс что-нибудь для души, набив под завязку полный литраж большого походного рюкзака, но сравнение с положением раверсников их отрезвляло и давало повод радоваться и заполненным литрам «малюток» за плечами.

В темноте, неожиданно быстро свалившейся на лагерь, света вырывающихся из «колодца» бликов едва хватало, чтобы не промахиваться ложкой мимо рта и видеть силуэты друг друга. Людям было не привыкать. Сперва молчали, изголодавшись за день ходьбы, с жаром уминая грибы с мясом. Потом начались разговоры. Как всегда — ни о чём. Просили-передавали, обсуждали день и погоду, травили анекдоты. Два главных момента не озвучивали: странное блуждание по лесу и пленника.

— Потапыч… Может, рыбы завтра наловим, — предложил Родимцев. — Грибы с мясом уже приелись. А рыбка будет само то!

— Точно! — Поддержал Вячеслав Кузнецов. — Пока в речку упёрлись. А то потом, наверняка, больше не попадётся.

— Ох, не знаю, попадётся или не попадётся, — Зубров оторвался от кружки, — но рыбки хочется.

— А вам, Юр-сан, рыбы всегда хочется, — беззлобно хмыкнул Катько. — Волжанин, что поделаешь.

— Угу. А тебе — сала. Да побольше, побольше!

Катько с воодушевлением начал объяснять, помогая себе жестами:

— Что такое бутерброд по-украински? Берёшь, значица, кусочек хлебушка. Кладёшь на него тонюсенький ломтик сальца. Сверху, значица, укладываешь шмат сала…

— Выше водружаешь кусманище сала! — Хмыкнул Родимцев.

— А апофеозом становится убирание хлеба из-под этой стопки, — отставляя чистую тарелку, докончил Николай Рощин.

— Ладно, — хлопнул по колену Медведев. — Хорош душу травить! Есть добровольцы до подъёма рыбалкой заняться?

Народ притих. Несколько минут слажено жевали, поглядывая друг на друга. Потом Зубров вздохнул:

— Давай, я.

— Ну, вот, — фыркнул Медведев и строго взглянул на своих: — как рыбку предлагать, так кто другой, а как добывать — так Юр-сан!

Таёжники приглушённо засмеялись.

— Потапыч, на «рыбку» наш самурай попадётся всегда, — заявил Родимцев, начавший разговор. — Уже даже не интересно его растравливать. Поведётся однозначно!

— Да ну вас, мужики, — вздохнул Юрий. — Бьёте ниже ватерлинии. Рыбалка — святое дело. Апостольское, между прочим. Может, я по воде ходить хочу научиться?