Игорь Соловьев - Время полыни [litres]

– Я понимаю, куда вы клоните, профессор. Снова будете просить привлечь к проблеме мировую общественность? Давайте я вам, наконец, кое-что объясню. В своем текущем виде выселенная Зона отчуждения более чем устраивает нас. Наследие СССР в виде полигонов и лабораторий удобнее всего использовать вдали от чужих глаз и ушей. Да-да, я не открыл вам сейчас бог весть какую тайну. Украина – самостоятельное и независимое государство, со своими целями, амбициями, если хотите. И сейчас, благодаря выпавшему всем нам шансу, это государство может стать по-настоящему серьезным игроком на мировой арене. Таким, с которым будут считаться не только соседи, но и ведущие западные страны. Разве вам бы этого не хотелось?

– Знаете, Лисовец, я сильно сомневаюсь, что Служба безопасности Украины и те, кто за вами стоят, смогут удержать Зону. Сейчас вам кажется, что это вы ее используете. Однако мне видится по-другому: это Зона использует вас. Вашу страсть к власти, жажде наживы. Время неумолимо истекает. И как только Зона наберется силы, она даст понять, кто на самом деле здесь хозяин. И да, почему вы и подобные вам решили, что можете говорить за всю Украину?

– Я понимаю ваше недоверие к нашей организации, Валерий Семенович. Но знаете, профессор, все-таки мы работаем для того, чтобы обеспечивать безопасность, целостность нашей державы, что бы вы там себе о нас ни думали. И скажу больше, мы уже в шаге от того, чтобы в ворохе событий, казалось бы, не связанных меж собою фактов и сплетен найти кое-что ценное.

– И что же такое вы там нашли? Очередного неблагонадежного сотрудника?

– Не ерничайте, Ямпольский. Речь о действительно серьезных вещах. Все говорит о том, что здесь, в Зоне, кто-то проводит некий эксперимент. Это либо повторение, либо дальнейшее развитие того, что уже случилось некоторое время назад, когда образовалось то, что мы называем Зоной. До сих пор мы не знаем того, что за этим стояло. Однако на этот раз с уверенностью могу сказать, что СБ уже дышит этим экспериментаторам в затылок.

– Так кто же это?

– А вот этого я вам сказать не могу. Не потому, что не доверяю. И не потому, что на этой информации стоит гриф высшей секретности. Просто, я сам до конца не могу понять мотивов и структуры данной организации. Я вообще долгое время сомневался в том, что все это дело рук людей. Я готов был поверить в пришельцев, в потусторонние силы, но человеческий фактор в появлении Зоны был для меня весьма сомнителен. До недавнего времени.

– А что такого случилось в это недавнее время?

– То, что раньше было зыбкими тенями, полунамеками, обрело реальность. Структура, прямо или косвенно ответственная за эксперимент происхождения Зоны, активизировалась. И именно поэтому я против того, чтобы сюда сейчас свалилось мировое сообщество. Будет много шуму. И главное, это вспугнет наших загадочных экспериментаторов. А ведь их активность все равно что маяк, на свет которого и идут наши сотрудники Службы безопасности.

Ямпольский долго и задумчиво смотрел на Лисовца, а потом произнес:

– Знаете, я бы хотел вас предостеречь. Как бы в охотничьем азарте вы ни упустили что-то действительно важное – тот момент, когда эксперимент войдет в неуправляемое пике, а ваши сотрудники, стремящиеся к «маяку», окажутся мотыльками, летящими в пламень паяльной лампы.

Сокольских лежал на плащ-палатке и тупо смотрел в потолок.

«Видимо, я схожу с ума. Обидно только, что здесь, в безлюдной Зоне. А может, это и к лучшему. Никто не увидит меня, пускающего пену изо рта и разговаривающего с незримыми голосами».

Почему-то вспомнился Женька – армейский сослуживец, с одного призыва. Тот провел два месяца в плену, где лишился не только четырех пальцев, но и рассудка. Парня потом освободили, договорившись с какими-то местными старейшинами, но он уже не оправился. Сергей навсегда запомнил его слова: «А в голове у меня словно радио вещает!»

Птица поднялся и подошел к окну.

«Так, а если… Если это не сон и не сумасшествие? – размышлял Сокольских. – Если это знак? – Он отпил воды из фляги и заметил, как дрожат руки. Попытался закурить, но только понапрасну сломал три сигареты. – В любом случае я ничего не теряю. Что-то действительно происходит. Все тело, вон, звенит как струна. Да оно просто кричит мне, что надо убираться отсюда! Быть может, шансы все-таки есть?»

Немного посидев с закрытыми глазами, он почувствовал, как нервозность постепенно исчезает. Пока на маленьком костерке грелась кружка с кофе, Сергей сделал несколько отжиманий. Позавтракал, собрал вещи, проверил оружие и вышел на улицу.