Андрей Васильев - Солнце и пламя

Рози фыркнула, как ежик, бросив на меня столь же колючий взгляд. Похоже, она полностью разделяла мнение Монброна.

— Эраст, с ума не сходи, — посоветовала мне Эбердин. — Сам посуди — на кой ты богам сдался? Ты для них никто, как и любой из нас. Они над тобой потешились, но и только, а после сразу о сделанном забыли. Как, сдается мне, о нашем мире в целом.

— Соглашусь. — Магдалена поворошила длинной обугленной палкой костер. — Потому что не могут мудрые существа, его создатели, безразлично глядеть на все те мерзости, которые в нем творятся. Не имеют они на это права. Но так есть. Вывод? Богам на нас плевать. Ну или они не так мудры, как о них говорят.

— Пусть их, богов, — отмахнулся я. — Чего мы дальше делать станем? Все планы демонам под хвост из-за этой… дочери.

— Не мы, а ты, — заметил Монброн, принимая из рук Карла мех с вином. — Все, мои полномочия как дядюшки выполнены полностью, теперь твоя очередь. Ты отец, тебе думать.

— О чем ты? — У меня под шляпой волосы встали дыбом. — Какой из меня отец? Я не отказываюсь от нее, конечно, но…

— Попробовал бы ты после ритуала родства это сделать, — хихикнула Миралинда. — Нам его Уне успел показать еще до того, как… До гибели своей, короче. Это магия, ее не обманешь. Да, моя маленькая? Мы уже спим, мы носиком сопим, папу слушаем…

Сюсюканье Миралинды, которая в свое время не моргнув глазом могла обречь на страшную смерть десятки кочевников, потрясло не меньше, чем вся эта ситуация, равно как и выражение лиц ее подруг. Я за эти годы разными видел своих соучениц — усталыми, разъяренными, даже испуганными, но умиленными — впервые. Они все еще и губы трубочками вслед за Мирой сложили, даже Эбердин.

Исключение составила только Рози — у нее во взгляде любви к ребятенку не наблюдалось.

Миралинда тем временем достала из напоясного кошеля белый лоскут, в который было завернуто нечто, напоминавшее кукиш, и сунула его в рот Люсиль. Причем перед этим Эль Гракх несомненно привычным жестом добавил в содержимое кукиша молока из фляжки, висевшей у него на боку.

Ребенок зачмокал, не открывая глаз, остальные девушки одновременно растроганно ахнули.

— Мы не можем ее тащить с собой, — продолжил я. — Как вы себе это представляете?

— Никак, — подтвердил Монброн, вытягивая ноги. — Полностью с тобой согласен. Думай, что делать, ты же отец?

— А давайте ее в Халифаты отправим, — предложил вдруг Фальк. — К Агнесс и Эмбер. Там всяко спокойнее, чем здесь, согласитесь? Что? Они за ней приглядят, небось, им она тоже не чужая, как-никак дочь Эраста. Кормилицу ей отыщут.

— Ей уже не надо кормилицу, — заметила Миралинда. — Она не грудная.

— Ну тогда горничную, — хмыкнул Карл. — Не знаю я, как правильно надсмотрщик за девчонками называется. Меня лично егеря папеньки воспитывали большей частью. Ну и он сам порол под настроение, чтобы ума в голову вложить. Но эту ведь егерям не отдашь, верно?

— Не зря порол, — заметил Монброн. — Идея хорошая, мне она тоже в голову приходила. Вот только есть одно «но». Хоть Линдус Второй с Сафаром и заключил вечный мир, но морские границы все равно закрыты, причем в обе стороны. Так просто, как раньше, в Халифаты не попасть. Есть еще контрабандисты, уде Фюрьи с ними, настолько я помню, дружеские отношения налажены, но, чтобы до них добраться, надо отмахать немало миль по побережью. Да и небезопасен этот вариант. Но в первую очередь проблема во времени. Если мы займемся этим, то на наших планах можно ставить крест, а этого не хотелось бы — мне так точно. Очень много долгов накопилось у империи передо мной, отдавать надо. Впрочем, если фон Рут с де Фюрьи возьмут на себя эту обязанность, то я буду спокоен за племянницу.

— А чего сразу мы? — возмутился я. — Можно подумать, у меня претензий к ордену и братству меньше твоего имеется.

Не скажу, что я сильно рвусь воевать, — это не так. Но тащиться по прибрежным дорогам в компании с писклявым младенцем хотелось еще меньше. Хотя и это было не главное. Я не желаю потом сидеть в Халифатах и гадать, увижу я еще эти рожи когда-нибудь или нет. «Неизвестность — худшая из пыток», — так когда-то мне сказал мастер Гай, любивший во время нашего пути к Кранненхерсту пофилософствовать у костерка. Тогда я в должной мере не оценил правильность данного высказывания, теперь же полностью с ним был согласен.

Если уж сгинем, так все вместе. И если в Халифаты — то тоже всей компанией, на другое я не согласен.

— Меньше, — очень ровно и спокойно ответил мне Монброн. — Поверь, друг, меньше. Если бы ты видел, что творили в моей стране рыцари Асторга на пару с ратниками Линдуса! Что кочевники Халифатов, они просто дети по сравнению с этими поборниками цивилизованности и порядка. «Порядок», — так они называли разоренные дочиста деревни, детей, брошенных в огонь только потому, что те раздражали своими криками отдыхающих отцов-командиров, распятых на воротах женщин, виновных лишь в том, что не раздвинули ноги перед насильниками. Порядок! Нет, Эраст, у меня теперь счет к империи куда больше, чем у кого-либо другого. И это я еще свою семью не упомянул.