Николай Грошев - Китэгра. Книга 3 [СИ]

— Здравствуйте тётенька. — Произносит девочка, оказавшись всего в метре от Лотаны.

— И ты здравствуй, дитя Человека. — Девочка снова прижала корзинку к груди и, почему-то, хихикнула. Странно, Лотана вдруг покраснела — понятно ей, что она там хихикает. — Я гном. И не надо ничего такого думать. Гном я. И папа гном, и мама тоже.

— Я поняла. — Кивает девочка, снова хихикая. Да что это она? Это не вежливо, в конце концов!

— Как тебя зовут? — Спрашивает Лотана, немножко злясь из-за такой невоспитанности довольно взрослой дочери Человека. Всё-таки, не 5-ти лет несмышлёныш. Куда родители смотрят? Она, в свои 12-ть, такого себе не позволяла, даже в отношении детей Тула. А эта пигалица, совсем дети Человека распустились. Эх, да если на чистоту — не они одни.

— А меня все знают. — Вдруг надув губки, заявила девочка и зачем-то топнула ножкой. Потом поправила шапочку. Ещё несколько кудрей выбились из-под красной ткани. — Не видишь разве?

— Что не вижу? — Удивлённо молвит Лотана. Девочка в ответ надула щёчки и снова ножкой сердито топнула. Ну, ясно теперь всё — перед ней дочька какого-нибудь Учёного из числа детей Человека. Вот и ещё одна неприятность побочного смысла, возникшая здесь, на поверхности — гордость. Иногда обоснованная, иногда нет, но гордость, всё же, неуместная. Детям так себя вести нельзя. Они — не то же, что их родители. Не может юный гном, кичиться тем, что его отец куёт лучший металл среди всех детей Гнома — потому что его отец, это не он. Юный — никто. У него есть только своё имя. Ему нечем гордиться. Но вышли на поверхность и началось…

— Ты глупая. — Буркнула девочка, снимая с корзинки платочек, расшитый узорами из красных ниток. Лотана покраснела вновь, теперь от обиды. Глупая? Да она один из лучших биологов рас!

— А ты задавака. — Проворчала дочь Гнома, выпятив губы и упрямо наклонив голову.

— Давай мириться!

— Ну, давай… — Всё-таки ребёнок, что злиться-то, правильно?

— Угощайся! — Вдруг воскликнула девочка, протягивая ей корзинку.

— Ммм, а что это? — Лотана действительно с удивлением смотрела внутрь корзинки. Там рядками, в два этажа, лежат странные такие штучки. Вроде как жареные. Пахнут вкусно. Понятно, что это еда. Но что за еда? Она такой ещё не видела.

— Пирожки! — Радостно сообщила девочка. — Их мама испекла. Я их бабушке несу. Ещё тёплые.

— Спасибо. — Что-то в глубине души подсказывало, что не надо это есть, но Лотана не смогла удержаться — от них шёл такой чудесный аромат! Она взяла один. И, правда, тёплый. Она осторожно откусила. Печёное что-то, разжевала кусочек, проглотила. Потом откусила ещё.

— Вкусно, правда?

— Да. Очень вкусно. — Действительно. Внутри ещё начинка какая-то. Лотана глянула на пирожок — зёрнышки какие-то белые.

— С рисом. — Поведала девочка, чем-то невероятно довольная. — Они всем нравятся.

— Скажешь, как готовить? — Поинтересовалась Лотана, доедая пирожок и беря хрупкую ладошку девочки в свою крепкую ладонь.

— Конечно. Если захочешь. — Улыбка была странноватой, но это ведь просто ребёнок. У них всегда улыбки с долей ехидства и озорной искоркой в глазах. Даже у детей Тула, в столь юном возрасте, впрочем, на её веку у Тулов родилось всего три ребёнка. Сложно сказать, как у них в целом с этим дело обстоит.

— Пойдём, я отвезу тебя в город. Ты ведь пешком сюда пришла?

— Пешком. — Девочка любопытно вытянула шею. — А ты на этом меня отвезёшь?

— Да, на флайере.

— На чём? — Девочка, наморщив носик, глянула на Лотану, почему-то, всё вокруг покачнулось. Голова кружится, а нет, всё прошло.

— Флайер. Ты разве не знаешь, что это такое?

— Конечно, знаю! — Обиделась девочка. Прошли шагов пять. — А где лошади?

— Что?

— Ну, лошади. Как мы поедем без лошадей?

— Какие… — Лотана выпустила руку девочки и отступила на шаг назад. Закончить свою фразу не смогла — снова всё покачнулась. Она сама не заметила, как упала, больно стукнувшись копчиком о бетонное покрытие дорожки. Девочка подошла к ней и наклонилась. Острый носик, почти коснулся её щеки.

— Что с тобой незнакомая тётенька? — А сама улыбается, ехидно, с издёвкой.

— Я, мне что-то дурно…

Лотана тряхнула головой, густые волосы дочери Гнома, рассыпались по её плечам. Прошла минута, но становилось только хуже — она ощутила тошноту. В глазах всё двоилось.

— Почему ты не умираешь? — С обидой в голосе, вдруг произнесла девочка.

— Что? О чём ты говоришь…

— Люди умирают почти сразу. — Девочка поправила платочек, закрывавший пирожки и упёрла худые ручки в бока, да с гневом стала на неё смотреть. — А ты не умираешь! Почему?