Николай Грошев - Китэгра. Книга 5 [СИ]

Всё-таки люди, они ведь такие люди…

Дым рассеялся. Лось лежал в подлеске, истекая кровью. Он не мучился — умер мгновенно, так что кровь текла уже из мёртвого тела. Что ж, осталось лишь взять доказательство своей победы, а затем отправить слуг, что б притащили лося в таверну, где с друзьями он и насладится своей добычей, так он намеревался поступить. Увы. Суеверия и глупые байки крестьян о Смерти, живущей под сенью древнего леса, оказались не столь уж и глупы.

Ружьё упало наземь, шпага выскользнула из ножен, тонкое острие направлено к существу.

Оно не испугалось, конечно. Стоит над лосем и улыбается, скаля клыки. Глаза смотрят прямо ему в лицо — красные, злые глаза самой Смерти.

— Я не боюсь! — Рявкнул эльф, чувствуя, что голос его звучит несколько визгливо.

Что он со своей шпагой, против магического существа, которые, оказывается, существуют?

К тому же, у существа тоже оружие есть, странное такое — коса, без перекладины посередине, отчего не годилась в работу, и как оружие тем более. Конечно, иногда крестьяне косы использовали как оружие, но кончалось это всегда уморительно. Коса как оружие — есть такой анекдот у эльфов…

Смерть подняла руку. Когтистые пальцы расправились и, слыша жуткий смех монстра, эльф ощутил, как нечто тащит его к этой руке. Он упирался ногами, размахивал шпагой, но всё было тщётно. В последний момент он попытался ударить существо в лицо. Клинок проскочил мимо — он не промахнулся. Просто от страшной боли, не смог ударить туда, куда собирался — шпага выпала из его ослабевшей руки. Он посмотрел вниз, туда, где что-то противно хрустело.

Ладонь существа полностью погрузилась в грудную клетку. Сюртук порван, кровь хлещет в три ручья, но боли почему-то уже нет, и вот она пришла снова. В этот раз боль была такой, что он истошно закричал. Это длилось недолго — существо вырвало его сердце и сжало пальцы, раздавив трепещущий кусок кровавой плоти, прямо на его глазах.

Тело эльфа обмякло, глаза закатились.

Пальцы с когтями, расправились, роняя наземь смятую плоть — не долетев до неё, она вспыхнула в чёрном огне, который слизнул и кровь, упавшую наземь и пролившуюся на одежду бедняги.

А затем, в эту ладонь, из мёртвого тела потекло золотистое сияние, собравшееся в подобие маленького солнца, ярко сиявшего в серой ладони самой Смерти…

Эльф очнулся и, застонав от боли, сел на выпуклый древесный корень. Он не помнил, как оказался на земле. Голова разваливается на части. На затылке кровь.

Он посмотрел туда, где секунду назад лежала его голова — камень, с каплями крови и парой светлых волосинок. Понятно теперь всё, головой приложился, упав на спину. Почему и потерял сознание, а что он тут забыл, в лесу этом?

Его взгляд поднялся выше, и он увидел тушу лося. Память ожила, он вспомнил — как поспорил с друзьями, как крался по лесу, как выстрелил, и как отдача больно ударила в плечо. Оно, кстати, до сих пор болит, да так, что на грудь боль перешла. Вот что бывает, если не правильно приклад ставишь, поди ещё и синяк будет. Ну, хорошо хоть рёбра не переломало, а то и так бывает.

Получается, отдача сбила его с ног, и он приложился головой о камень.

Эльф пощупал острый край камня, где была его кровь. Чуть сильнее и череп проломило бы.

— Н-да. — Пробормотал он. — Глупо получилось. Ещё б немного и всё, умер бы — от камня в лесу, потому что не удосужился получше освоиться с этой дрянью огнестрельной. Эх, всё же луки были куда как проще и удобнее. Да куда теперь эти луки против ружей… — Он поднялся на ноги, пошатнулся и опёрся о дерево. После чего весело улыбнулся и сказал. — Пол столицы со смеху помрёт, если Токвин Толион помрёт на охоте, поскользнувшись на ровном месте, да проломив голову каким-то булыжником!

Он рассмеялся, представив лица своих собратьев и друзей из числа людей, которым сообщат, что прославленный как воин и светлейший ум своей расы, да по обе стороны континента, отправился он на тот свет, по столь заурядной причине. Никто даже и не поверит. Наверное, сочтут это заговором вельмож, попыткой тихо его убрать, чтоб не путался под ногами.

Было бы весело посмотреть, как вытянутся их лица. Увы, жизнь даётся только раз и померев, увидеть их лица, уже не выйдет.

Токвин Толион направился к туше лося, обнажая кинжал, что б взять доказательство своей победы в своём довольно глупом и хвастливом споре.

Китэгра размышлял. Смотрел на Землю с низкой орбиты и думал. Здесь хорошо думать, в этом мире, где Земля не тронута цивилизацией слишком сильно. Она тут яркая, почти прекрасная.