Александр Волков - Цепи грешника

Скелеты архангелов висели в воздухе будто чудища из страшного сна, и красное солнце отбрасывало на пол костлявые тени. Мое восприятие оказалось неподготовленным к такому зрелищу. Алландел мановением ладони вырвал кости у четырех сильнейших существ антерры, и лишь когда мне удалось успокоить разум, я понял, в чем дело.

— Теперь ты видишь, кому люди бросили вызов, когда отправили ко мне полумертвого Таламриэля? — голосом Алландела заговорили окровавленные кожаные пустышки. Заговорили одновременно, и это выглядело жутко.

Алландел сделал пас рукой, и кости скелетов с хрустом отделились друг от друга, переломались прямо в воздухе, разжижились, как металл в печи кузнеца, и слились в бесформенную кляксу. Затем клякса вытянулась в толстую линию, затвердев в форме длинного копья с острым наконечником. Алландел схватился за древко, и поднялся с трона, направив острие на меня.

Настала моя очередь удивлять. Я не испытал испуга, и не спеша зашагал навстречу Алланделу.

— Я знаю, чего ты хочешь, — равнодушно проговорил я, расстегивая ремень на поясе. Ножны с мечом бухнулись на ковер, и я остался безоружным. — Знаю, зачем ты устроил для меня дешевый кукольный театр, и знаю, зачем скрываешь лицо за маской.

— Что? — злобным хором спросили туши мертвых архангелов. — Ты не боишься? — они спросили серьезно, без иронии и сарказма.

Лишние мысли будто круги на воде, из-за которых отражение неба в реке теряет ясность, потому спокойствие в любой ситуации способно дать простой и быстрый ответ. Алландел питался страхом, питался ужасом людей, и закономерно пытался напугать меня и Мортуса. Алландел знал, что я записываю происходящее на пергамент памяти, знал, что сцена с моей гибелью окажется в руках Мортуса, и знал, что лидеры «Гидры» побледнеют от испуга.

— Нет, — я остановился в двух шагах от кончика копья, угрожающе направленного мне в грудь, но Алландел не стал бить. — За маской прячется трусость, — дерзко заявил я. — Думаешь, я не догадался, что превратив Мэйриш в Зверя ты хотел деморализовать Мортуса? Думаешь не догадался, что вызвав черную дыру ты хотел заставить людей отказаться от драки, и надеялся, что они приползут к тебе на четвереньках? План неплохой, — я схватился за наконечник копья и боль резанула ладонь. По пальцам потекли тонкие струйки крови. — Но ты, ослепленный собственным всесилием, упустил пару важных моментов. Ты забыл о свирепости влюбленного человека, загнанного в угол. Ты забыл о том, что даже безобидный кролик в безвыходной ситуации может вспороть тебе брюхо, — с нажимом произнес я. — Ты забыл, что есть люди, способные идти до конца не смотря ни на что! Ты превратил Мэйриш в Зверя потому что сам боишься возвращения Мортуса. Ты рассчитывал напугать человека, который объединен с ним, но забыл, что они оба ее любят, и что человек пойдет на все, чтобы вернуть возлюбленную. Мортус придет сюда, — я схватил наконечник второй рукой. — И сорвет твою маску. Размажет твою наглую рожу о стену, и сотрет тебя из реальности. Ты думал, что вырыл мне могилу в своем тронном зале? Да когда лидеры «Гидры» узнают, что ты меня прикончил, они поймут плачевность своего положения, и доверят управление кланами Мортусу, а тогда тебе конец!

— Как ты смеешь…. — мрачно произнесли трупы архангелов.

Внезапно я бросился на копье грудью. Наконечник пронзил мою плоть, переломал ребра, и выскочил из спины, пробив мне легкое. От боли я зарычал, оскалил окровавленные зубы, и будто по канату потянул себя за древко к Алланделу, перебирая напряженными руками.

— Ты вырыл могилу себе, а не мне, — злорадно прохрипел я, отхаркнув кровью после очередного шага.

Если бы я струсил и избежал встречи с Алланделом, люди и лидеры «Гидры» не пошли бы за Мортусом, ничего бы не поняли, и потеряли бы уважение ко мне. Ко всем, с кем я связан. Но такой отважный плевок в лицо опасности создаст ровно противоположное впечатление. Я это понимал, а вот Алландел, похоже, сделался только злее.

— Я отдам Мортусу силу падших братьев, отдам ему письмо, и пусть приходит. Тогда мы посмотрим, кто из нас боится, — самоуверенно проговорили мертвецы.

Купился.

Даже ангельская мудрость не помогла высшему существу защититься от простейшей человеческой провокации. Чувства человека были для него новы, раньше никто не осмеливался бросать ему вызов, и именно поэтому мой поступок должен был заставить его оступиться и принять эмоциональное решение. Он решил задаром отдать Мортусу силу, и снять с него большую часть работы.