Дмитрий Христосенко - Держать строй

Отступление было остановлено. Туронцам удалось восстановить управление наемниками. Не меньше пяти потрепанных наемных отрядов, подчиняясь командам капитанов, сумели организоваться, сплотить свои ряды и дать наступающей когорте отпор. Подоспело свежее подкрепление, нацелилось на правый фланг оторвавшегося от главных сил подразделения фаросской армии. С левой стороны должна была ударить заложившая немалый крюк, чтоб не увязнуть в рядах собственной пехоты, кавалерия.

Казалось, что увлекшуюся преследованием когорту отрежут от основных сил и уничтожат, но штаб вовремя заметил угрозу и прозвучал сигнал отхода. Ретировался отряд с такой же быстротой, что и преследовал бегущих врагов. Удар туронцев пришелся в пустоту, и разъяренные кавалеристы поворачивали коней, намереваясь догнать отходящих фароссцев.

– Лучников в центр! – среагировал Глеб, ожидавший от противника чего-то подобного.

– Лучники по центру! Бить навесом с предельной дистанции! – заорал Раон.

Неподалеку от наблюдательного пункта находился в полной готовности десяток всадников, и стоило прозвучать приказу, сразу же вестник отправился к лучникам. Стрелковые центурии объединились в один отряд, перестроились, создав десять рядов в глубину. Возглавил сводное подразделение Игень. Сразу четверо солдат вскинули вверх щит со стоящим на нем командиром, подперли плечами. Центурион, хищно прищурившись, наблюдал за приближающимся конным отрядом, готовясь подать сигнал, как только всадники окажутся в пределах досягаемости фаросских луков.

Когорта Оноре добежала до своих войск и развернулась, построившись в две шеренги, сослуживцы передали им из задних рядов длинные копья, которыми ранее орудовали новобранцы, занятые сейчас постройкой противоконных заграждений позади армии.

К штабу подтянулись посланные разузнать о потерях ликторы, но Волков бросил короткое:

– Потом.

И вернулся к наблюдению за идущим в атаку кавалерийским отрядом туронцев.

– Стреляйте же. Стреляйте. Пора, – забормотал себе под нос Раон, и, словно отзываясь на его желание, донеслись до холма обрывки команд Игеня:

– Лучники… по команде… дуга… поправка на ветер лево… в разно… Бей!

Стрелки разом подняли луки и выпустили стрелы, после чего принялись быстро опустошать колчаны. Железный дождь пролился с небес на атакующих бойцов. Послышались крики людей, дикое ржание раненых лошадей, вылетали из седел раненые и убитые, падали кони, калеча своих наездников.

– Ниже на пядь. Бей!

И вновь летят стрелы.

– Еще ниже. Две… Бей! – рычит Игень, и стрелки снижают прицел. – Быстрее, косо… Еще быстрей!

Туронские всадники не выдерживают. Ломают строй. Большая часть кавалеристов в панике рвет поводья, разворачивая коней, в спешке происходят столкновения, упавших месят лошадиные копыта. Меньшая часть упрямо рвется вперед, продолжая нести потери под обстрелом. Лучники по команде прекращают стрелять – отступающие вышли за пределы досягаемости, а остатки атакующих не представляют опасности. Первая когорта без особых трудностей принимает их сразу на два-три копья каждого.

Глядя вслед уходящей кавалерии, Раон довольно заявляет:

– Две сотни положили, не меньше. И без потерь.

Глеб рад не меньше своего помощника, но эйфория быстро проходит, и он требует отчитаться прибывших офицеров.

– Вторая когорта: двадцать убитых, в том числе третий центурион, восемь раненых, способных сражаться, и один тяжелый, – рапортует Картаг.

Следом докладывает Граул:

– Третья когорта: пятнадцать убитых и одиннадцать раненых, из них двое тяжелых.

– Раненых меньше, чем убитых? – удивился Раон.

– Трибун говорит, что раненые часто не могли удержать строй, товарищи не всегда успевали их прикрыть, а враги быстро расправлялись с одиночками, – пояснил Картаг.

Раон задумчиво оглядел поле боя и сказал:

– А туронцы потеряли тысячи две только убитыми.

– Из них больше половины – ополченцы, – заметил Граул.

А Картаг добавил:

– Мы еще не знаем, сколько солдат потерял Оноре.

Волков прикинул соотношение своих и вражеских потерь и признал правоту Наполеона, с уверенностью заявлявшему, что командная работа эффективнее личного мастерства: «Один египетский мамелюк способен убить десять французов, но сотня французских солдат уничтожит тысячу мамелюков». Если у них и получалось хуже, чем у великого корсиканца, то не намного. И тут же себя оборвал. Главное – не сглазить! Удача – дама капризная, в любой момент может повернуться «тылом». Не стоит праздновать победу раньше времени, тем более что маркграф не ввел еще в бой свою главную ударную силу, представляющую наибольшую опасность – тяжелую конницу. Правда, кое-какие меры противодействия штабом были разработаны, но их эффективность придется проверять боем.