Анатолий Матвиенко - Де Бюсси и инфанта

– Если мы учредим Вест-Индскую компанию, она станет самой могущественной в мире из подобных. Испанско-нидерландская неизбежно захиреет после недавних событий. Маркиз, я не предлагаю вам доли, но очень щедрое жалованье и большие перспективы, если вы будете служить только нам. При всём, скажу мягко, несовпадении наших взглядов, успехи роттердамской экспедиции в Новом Свете впечатляют. С их крахом мы с удовольствием займём место авангарда на открытых землях.

Если бы его самоуверенность приняла твёрдое агрегатное состояние, ей бы можно было крушить крепостные стены. Я заметил, как тщательно англичане избегают именования Нового Света Клермонией.

– Боюсь, вы переоцениваете недавние события. Последствия авантюры герцога Анжуйского мало на что повлияют. Брат короля в плену, граф де Монсоро увёл полки обратно во Францию.

– Он не знает… – герцог Нортумберлендский картинно затянул паузу, испытывая моё терпение и раскуривая свою трубку, столь же вонючую. – Буквально вчера нас известили об убийстве принца Альбрехта. Католические фанатики залюбили его до смерти, что с них взять… Как только распалась связка из «святого» проповедника и инфанты-девственницы, у Филиппа II пропал надёжный рычаг удерживать равновесие. Он вынужден будет немедля отправить во Фландрию войска, тем более Франция после восстания де Гизов и нового разрыва Генриха Валуа с гугенотами не представляет угрозы. В войну втянутся и Северные Провинции, им уже будет не до плаваний в Новый Свет… Понимаете? У её величества выдастся прекрасный шанс ударить по Испании! Если и не высаживать войска на Пиренеях, то действовать против портов, топить корабли. Испанцы сами выроют себе могилу!

– Могилу в море, – поддакнул Дженкинсон, но я почти не слушал их.

Меня захватил водоворот чувств и мыслей: инфанта больше не замужем! И усопший принц – совсем не то существо, память о котором вознесёт его в заоблачные высоты и сделает невозможной с ним конкуренцию. Исабель наденет траур, королевская семья немедленно начнёт искать ей достойную пару с непременной примесью габсбургской крови… Нельзя терять ни единого дня! И без того мне ужасно не повезло, я покинул Брюссель, видимо, непосредственно накануне известия о гибели Альбрехта, да ещё две недели потратил на бесполезный вояж в Лондон.

– Вторично благодарю, ваше высочество, а вас, дорогой сэр Дженкинсон, поздравляю с юбилеем. Не могу открыть вам все коммерческие секреты, скажу лишь, что передо мной открылись новые возможности. Ваши предложения о продаже карт или содействии Вест-Индской компании я непременно обдумаю и дам ответ.

Откланявшись, я не вышел – выбежал. Сердце стучало в груди отбойным молотком. Нужно обратно на континент! Но для этого требуется найти судно, чей шкипер согласится, не заходя во французские порты, идти на север до побережья Нидерландов. Совсем недавно, когда мою свиту составляли слуга или Паша Ногтев, годилась любая лохань. Но с тех пор, как появились деньги, разумнее было избегать путевых неожиданностей, таская с собой небольшую свиту, не менее двадцати человек с оружием. Поэтому рыбацкий баркас не годился…

Мы отплыли лишь через день на двухмачтовой шхуне «Св. Екатерина», настолько тесной, что людям моего отряда пришлось отдыхать по очереди в тесном кубрике под носовой частью палубы, настолько низком, что пройти можно было только нагнувшись, иначе голова задевала за бимсы. В таком замкнутом пространстве морская болезнь одолевает мгновенно любого, непривычного к качке. Я тоже старался как можно больше времени проводить на баке, придерживая шляпу рукой, чтоб не унесло в море, и утешал себя: дня за четыре доберёмся до Остенде, там сойдём на сушу, если поймаем попутный ветер – и того быстрее.

Мечтам сбыться не довелось. Сначала мы попали в шторм, шхуну основательно потрепало и унесло на запад. Команда молилась всем святым – в открытом океане и в штормовую погоду судёнышку грозила верная гибель! Я восхищался искусству капитана нашей лоханки, сумевшего победить непогоду и вновь лечь на курс к европейским берегам, находясь, вероятнее всего, где-то к востоку или северо-востоку от Шотландии. Одного члена команды и одного из моих индейцев смыло за борт, думаю, без единого шанса на спасение.

Когда волны перестали перекатываться через палубу, а по ней можно было перемещаться, не привязываясь страховочным концом, раздались крики: парус! Шёл шестой день нашего морского «круиза».