Анатолий Матвиенко - Де Бюсси и инфанта

Отсыпал ему десять эскудо, два раза по столько пообещал по возвращении. Если доберётся живым.

А мы без особых приключений через неделю приблизились к Шартру, куда стекались протестанты и просто любители помахать шпагой, не верящие в способность Генриха де Гиза удержать Париж. Трактиры, таверны и самые затрапезные постоялые дворы были забиты битком. Правда, пару раз нам давали приют, потеснив других, когда узнавали во мне покорителя «Клермонии». В Рамбуйе я без церемоний въехал в замок Николя д'Анжанна, памятного по краковскому вояжу в свите Хенрика Валезы.

Хозяин, разодетый в фамильные малиновые цвета д'Анжаннов, бросился ко мне в объятия сразу, как услышал о гостях, не успели мы распрячь лошадей. Я обратил внимание на его хромоту.

– Упал с лошади на охоте, – объяснил он смущённо. – Так прискорбно и так не вовремя! Главные события пройдут мимо, моё отсутствие заметит король. Заподозрит в трусости, в желании переждать, кто же победит – они или Гизы… А это совершенно не так, я уверен в правости дела нашего законного монарха!

Подобные речи он вёл и за столом, вызвав их настойчивостью подозрения в неискренности.

– Ники, скажи мне по совести… – я наклонился к нему с очередным кубком в руках, ощущая шум в голове – первый звоночек, что с возлияниями пришло время закругляться. – У кого-то есть сомнения в «правости»?

– Понимаешь, Луи, есть! – он положил мне руку на плечо как закадычному другу. В Кракове мы отнюдь не были близки, но изрядное количество выпитого сближает чуть ли не по-родственному, по крайней мере – до протрезвления, это правило действует не только на Руси. – Легисты начертали родословную Генриху де Гизу, будто его род происходит напрямую от Карла Лотарингского! То есть у герцога больше прав на престол, чем у любого из Валуа.

Мой затуманенный мозг был не в состоянии воспроизвести запутаннейшее генеалогическое древо самых знатных родов Франции.

– Ники, поверь. Сейчас самый знатный не тот, у кого древнее предки, а у кого больше золота и пушек. Если Генрих III объединился с братом и наваррцами, его род на сегодняшний день древнее Юлия Цезаря! – Внутри что-то начало протестующе булькать, и я не нашёл лучшего повода вытянуть Николя на свежий воздух, чем похвастаться заокеанскими приобретениями.

– Гляди! – слуга по моему приказу поставил на брошенную среди замка телегу пару чурбанов. – Как ты думаешь, Николя, быстрее выстрелить или ударить шпагой, подбежав?

Он смерил расстояние – шагов пятнадцать – и уверенно хлопнул рукой по эфесу шпаги, но разинул челюсть от неожиданности, когда я выхватил пистолет и, щёлкнув курком, немедленно выстрелил. Промазал! Пальнул из второго ствола, зацепив чурбан, и он нехотя повалился. Демонстрировать точность стрельбы после двух литров выпитого было несколько самонадеянно, зато скорость огня хозяин замка оценил вполне.

– Луи… Разрази меня гром… Армия с такими замками непобедима!

– Замки ни при чём, – я спрятал пистолет. – Обычные кремневые. А вот порох на полку подсыпать не надо. Кладу туда липкую лепёшку, её поджигает искра от кремня. Вот только индейский жрец, любитель огненных забав, успел помереть на дыбе, не раскрыв секрет приготовления. У меня два десятка осталось. Так, ворон попугать.

Секрет ещё знает вавельский алхимик, но снова спускаться туда в подземелье меня совершенно не тянет; думаю – понятно почему.

– Идем ещё по кружке, дорогой граф! За жизнь. И за смерть гиззарам!

Замок идеально подходил для кутежей. Д'Анжанн так и не женился, выглядел художественно растрёпанным, а в прислуге преобладали молодые девки приятной наружности, задорно стрелявшие глазками.

Продолжили. Я, чуть проветрившись, собой управлял. А Николя развело до состояния словесного поноса. Пришлось выслушать сплетни на совершенно ненужные мне темы – о новых любовниках королевы Марго и фаворитах короля Франции, модных тканях из Индии, перевернувших парижский одёжный стиль, кознях Марии Медичи, к старости ставшей совсем безжалостной в выбивании денег на стройку Тюильри, интригах испанского посла и парижского епископа… Я настолько не желал углубляться в парижские дрязги, рассчитывая лишь, чтоб меня благословили на обустройство французских колоний в Клермонии – мысленно произношу это нескромное название не без внутреннего сопротивления – и дали корабли с людьми. По большому счёту Генрих Валуа, Генрих де Гиз или Генрих Наваррский – всё равно, каждый из них будет считаться и советоваться с самым богатым и влиятельным человеком Европы, а я точно таким становлюсь, не врал же Исабель!