Константин Калбазов - Сборник фантастический циклов-2. Компиляция. Книги 1-21

Не его это жизнь. Не его, и все тут. Ему вольный ветер да простор подавай. Раньше все больше степной, сегодня – морской. И не просто волю, а чтобы кровь по жилам огнем струилась. Чтобы за гуляньем от широкой казачьей души, с вином и девками, непременно грохот и дым кровавой сечи. А иначе закиснет и пропадет. Оно и в бою сгинуть как высморкаться, и море может принять свою дань. Но иначе он не хочет.

А случись оказия дожить до старости, когда и в море уж не ходок… На тот случай кое-какая деньга у Карпова в банке хранится. И вера в то, что серебро хозяина своего дождется, крепка. Но думать о том никакого желания. Иные мысли в голове Демина нынче живут. Он весь уж на океанском просторе, коего пока еще не видел, но от предчувствия встречи с которым по всему телу пробегает трепетная дрожь…

Хмурый и сумрачный день за окном прорезала вспышка молнии, и вновь громыхнул раскатистый гром. Да так весомо, что само каменное здание и мебель вздрогнули, а стекла задребезжали. Схалтурили строители. Не уплотнили. А ведь не наспех строили здание. С толком, обстоятельно. Но сколько ни старайся, а что-то, один черт, вылезет.

В ответ на гром все присутствующие истово перекрестились, бросив взгляд на высокие арочные окна. Угу. Это дело понятное. Когда бушует такая гроза, человек особенно остро чувствует свое бессилие перед стихией. Что сейчас творится на озерах, и думать не хотелось. Хотя мысли в ту сторону и сворачивали, потому как Псков живет торговлей, и не думать о судьбах ладей, застигнутых в открытых водах, люди не могли.

И практически все прошлись взором по Ивану. Его уговорами и стараниями было воздвигнуто это здание. И теперь вечевики могут обсудить насущные вопросы без оглядки на погоду. Сход большого веча от случая к случаю Карпова не устраивал. Нужно было это как-то упорядочивать и многие вопросы отдавать на откуп веча. Но такой подход требует временных затрат. А потому необходимо создать условия для продуктивной работы.

Именно заботясь об этом, он продавил решение о выплате вечевикам жалованья из казны. Дабы мастеровые и ремесленники могли реже думать о вопросах личных и чаще – об общественных. По мнению Карпова, сосредоточение всей полноты власти в руках правящей верхушки было неверным и вело к проблемам в будущем.

Потому он и радел об укреплении власти большого веча, добившись того, чтобы список задач, решаемых им, неуклонно рос. Конечно, такое будет продолжаться не всегда. Во всем нужно выдерживать баланс. И княжьей власти нужно еще маленько нарезать. Не помешает. До равновесия еще далеко. Но уже не так, как было до войны.

Хм. Война. Вот еще и это. Состав веча-то ведь увеличился. И когда это случилось, бояре в который раз покосились на Ивана. Здание заседаний начало строиться загодя, еще до грома пушек. И с тех пор Псков прирос территориями чуть ли не вдвое. И народу прибавилось, и городов с пригородами. А места в зале всем в достатке. Никто задами не толкается, все сидят чинно. Получается, Карпов заранее предусмотрел подобное? А что такого, за ним станется!

К концу первого лета войны армия Карпова и Острожского сошлась-таки с Карлом в генеральном сражении. Шведский король собрал под своими знаменами около сорока тысяч человек. Для той цели он оголил гарнизон Риги, перегнал в ее гавань Армейский флот и вывел в поле его солдат.

Карлу бы сделать выводы из прошлых поражений от карповских полков. Да куда там. Самолюбие заело. Ринулся в наступление. Хотя-а… Положа руку на сердце, резон в его действиях был. Большую часть войска союзников составляли инфлянтские полки, как пехотные, так и конные. А за ними никаких особых преимуществ не наблюдалось. И сражение показало, что дрались они со шведами на равных.

Вот только пока инфлянтцы сдерживали атаки противника, псковичи опрокинули шведов на своем фланге. Ситуацию мог изменить удар вражеской конницы. Но кавалерия Карла, превосходя по численности, все же оставила поле боя за шляхетскими полками. Те успели поднатореть в новой тактике, не растеряв прежних умений. А потому вышли победителями.

Далее последовали захват Риги и налаживание дружеских отношений с регентами герцогства Курляндского. Это было бы невозможно ввиду того, что и Елизавета София, мать малолетнего герцога, и Фердинанд, его родной дядя, тяготели к союзу с Речью Посполитой. Но король внезапно умер: как полагали все, его сердце не вынесло беспутного образа жизни.

В Саксонии курфюрстом стал его малолетний сын при регентстве матери. А вот в Речи Посполитой началось брожение и шатание. Шляхта до сих пор никак не могла договориться, кого именно возвести на престол. Делать ставку на такого соседа было по меньшей мере неразумно. Спевшиеся воевода инфлянтский и боярин псковский представлялись куда лучшими кандидатами на роль союзника.