Люси Сорью: Стигмата

Прибыли от Торгового Флота, главного источника благосостояния Марции? Но их получали все марциане, хоть и опосредованно. Отчего же президенту причиталось меньше, чем рядовым гражданам, за всю свою жизнь не сделавшим ничего полезного? Берлиньери выбился в люди сам — в государственные префекты Виттевира, в депутаты Верховного Совета, в министры, в лидеры оппозиции, в президентское кресло.

Берлиньери действительно любил Марцию. Серениссима была поистине страной возможностей — здесь можно было добиться всего, чего угодно, если только знать, как. И знать, где завести влиятельных друзей. Нельзя было пробиться во властные круги Республики, не заручившись влиятельными друзьями.

Он сделал всё, как должен был. Как на его месте поступил бы любой другой.

Что же случилось?

Берлиньери шагал по коридору, нахмурив брови. Под глазами президента залегли круги: он не спал уже двое суток. Они проплыли мимо, будто в тумане.

Месяц назад казалось, что бунтовщики уйдут с площади сами. Что мятеж сойдёт на нет — как неизбежно заканчивались все массовые протесты до него. Что правительство навяжет им какой-то компромисс, который примут главари бунтовщиков, а пару-тройку особо крикливых для острастки арестует и помурыжит Сигурецца.

Площадь не обратилась в бегство даже после того, как в толпу начали стрелять — сначала из тактических ружей, а потом — из гравивинтовок. Вместо них бежали полицейские. Опустела штаб-квартира Государственной полиции и здание Министерства внутренних дел. Бесследно исчезла Цудзихара, начальница Сигуреццы; одного из её заместителей видели садящимся в личный люфтмобиль, а остальные не отвечали на вызовы. Буквально час назад Берлиньери узнал, что карабинеры, окружавшие Национальное Собрание, Администрацию и Верховный суд, все как один погрузились в автолайнеры и направились в места постоянной дислокации. Некому было их остановить.

Десять минут назад он думал, что у него ещё осталась армия. Теперь не осталось даже неё.

Это был конец.

Один из охранников выступил вперед, открывая перед ним двери зала совещаний, и Берлиньери вошёл внутрь, щурясь от яркого света люстр под потолком. Его кабинет министров ожидал его. Или, поправил себя Берлиньери, две третьих кабинета.

Но трусливыми мелкими сошками можно было пренебречь.

- Господин президент! - вскочил со своего места министр внутренних дел Лангенни. - Я счастлив видеть вас в добром здравии! Мы должны немедленно принять меры к-

- Заткни свою пасть. - прорычал Берлиньери, и рот Лангенни захлопнулся; министр упал обратно в кресло, круглыми глазами глядя на разгневанного президента. - Ты уже принял меры, Анте! И что?! Ты обещал, что разгонишь бунтовщиков за час! За два часа!! Где теперь твое министерство?! Где теперь твои полицейские, где твои карабинеры?!

Анте Лангенни побледнел, судорожно вцепившись в подлокотники кресла. Берлиньери отвернулся от него.

- Но мы должны сделать что-то. - подала голос министр обороны, вице-адмирал Вайткевичуйте. - Что угодно, господин президент. Войска…

- У нас нет войск. - отрезал Берлиньери. - Больше нет. Два месяца назад вы изволили отсиживаться в сторонке, пока толпа громила главную площадь Республики и швыряла камнями в полицейских, а теперь вдруг проснулись, да, адмирал? Напомнить, кто командует Флотом метрополии? и вы правда думаете, что она станет стрелять в бунтовщиков?

- Если вы про адмирала Зеро, - начала Вайткевичуйте, - то она — всего один-

- Она - командующая Флота метрополии! - рявкнул Берлиньери. - Флот метрополии подчиняется ей! Сейчас у Зеро — шестнадцать дредноутов! А у вас — ни одного!

- Зеро — не все ВКС. - возразила министр обороны. - Большинство командиров выполнят законный приказ…

- И что тогда? - сухо спросил Берлиньери. - Что тогда, Гинтаре? Гражданская война? Что останется от Марции после такой войны?