Эми Кауфман: Восход Авроры

Я не хочу оставлять их. Но заглянув в глаза Ра'хааму — что он есть и чем может стать… с искрой ужаса я понимаю, что и его я покидать не хочу.

Я смотрю на Тайлера. На шрам, которым наградила его еще когда мы были детьми. На слезы в его глазах. И я вижу. Вот он, конец. Ярко сияет во мраке ночи.

— Кэт… — шепчет он. — Я…

— Я знаю, — выдыхаю я. Я дрожу. Ощущая, как он смыкает свои щупальца вокруг меня. — Уходи. — Умоляю я. — Пока еще можешь.

Они бегут. Прихрамывают. Плачут. Финиан прижимает к себе синтезированное топливо, Кэл и Зила, поддерживают его. Скарлет, рука об руку со своим близнецом, понимая всё лучше него самого. Аврора ведет их к шаттлу ВРУ, руки подняты вверх, пузырь телекинетической силы отталкивает щупальца растений, руки; все мы хотим поглотить всех шестерых.

Я держу дистанцию. Иду сквозь бурлящие, царапающиеся, кусающиеся растения, обломки реактора, руины поверженной колонии. Голубой ветерок танцует вокруг меня. Теперь я чувствую, как он проникает внутрь, задувая ту крохотную искорку. Последний уголёк. Всё, что осталось от меня.

Я ощущаю его силу.

Я ощущаю его тепло.

Я чувствую его радость.

Я снимаю шлем.

Мне девятнадцать и миллион лет, и я стою в море ряби сине-зелёного цвета, в то время как люди, которые были моими друзьями, сгрудились вокруг маленького кораблика. Я ощущаю, как споры кружатся в воздухе вокруг меня, и пузырятся, словно мантия, за моей спиной и подо мной, а единство ждет, чтобы поглотить меня. Я нахожусь в миллионе световых лет от того места, где родилась, и всё же — я дома. Мне радостно в то же время я в ужасе; хочется смеяться и плакать; я — всё, я — ничто, я — Кэт, и я — Ра'хаам. И прежде чем двери шаттла успевают закрыться, в последний раз я вижу, еще своими глазами, как он оборачивается, чтобы взглянуть на меня.

И приходит ощущение, что всё в порядке.

— Прощай, Тайлер.

Потому что

я

знаю

что

он

любит

меня.

Её больше нет.

Мы в космосе, над Октавией III, проплываем по её орбите. Наш побег из колонии на украденном шаттле — сплошное размытое пятно. Наш взлет с поверхности планеты на дышащем на ладан ЛонгБоу — словно в тумане. Вокруг нас проплывают обломки Беллерофонта и истребителей Бьянки, звездный свет мягко сияет меж развалин.

Я сижу на мостике, в кресле второго пилота, смотрю на кресло пилота рядом с собой, там сидит Шемрок, потрепанный зелёный мех, кособокие швы, и будто обвиняя, смотрит на меня пластмассовыми глазами. В голове пылает одна единственная мысль.

Я не смог спасти её, и теперь её нет.

Звездная карта Авроры проецируется на главный дисплей. Голографическое изображение всего Млечного Пути, вращающегося вокруг Черной Дыры. В спиралях его рукавов, двадцать две планеты сверкают алыми точками во тьме. Двадцать два восклицательных знака. Двадцать два вопросительных знака.

Финиан и Зила закончили ремонт нашего старины ЛонгБоу, и теперь он снова может проходить сквозь Складку. Мне осталось лишь ввести координаты в навигатор, дать команду и мы отправимся в путь. Я сижу неподвижно, упершись локтями в колени. Остальные собрались вокруг меня. Измученные и уставшие от битвы. Все в крови и синяках. Молчаливо скорбят.

Семеро, теперь уже шестеро.

Все они смотрят на меня.

А я не знаю, что не делать.

Мы по-прежнему беглецы. Отряд изгоев, на который охотится ЗСО и ВРУ, вероятно, и остальная часть Легиона. Даже если бы у нас не было статуса «убить на месте», среди Земного руководства, вход в Академию Аврора для нас навсегда закрыт, ВРУ, почти наверняка, будут ждать нас там. И принимая во внимание всё то, что мы узнали об Октавии, о Ра'хааме, о тех двадцати двух планетах, на которых эта штуковина…размножается, мы не можем рисковать жизнью Аври, стоит ей попасть им в лапы. Хватит с нас потерь.

Мы больше не сможем вернуться домой.

— Это поражение — наша победа.

Мы все смотрим на Аври, когда та говорит. Она кажется старше, эта девчонка вне времени. Сильнее. В ее разномастных глазах пылает ярость. Она миниатюрная, худенькая, но стоит твердо, а рядом с ней Кэл. И стоит ей взглянуть на меня — руки сжимаются в кулаки.

— Что? — произношу я.

— Это то, что сказала мне Кэт. — Её глаза полны слез и скорби, а голос дрожит от воспоминаний о последних мгновениях вместе. — Это были её последние слова, Тайлер: «Поражение есть победа».