Михаил Кельмович - Отряд Аз

Сначала достала из сумки и вдела в уши огромные серьги. Затем завязала узлом – укоротила бусы. Во время очередной примерки она сняла безрукавку, затем блузку и лифчик. Все бросила на скамью рядом. Как будто красуясь пред зеркалом, огладила снизу вверх к темным соскам груди, покачала головой и вновь надела безрукавку на голое тело. Двинулась дальше. У следующего простенка остановилась и расстегнула юбку, перешагнула ее. Под юбкой белья не было, она осталась только в туфлях, чулках и безрукавке. Такой вид ее вдохновил. Она повернулось вправо-влево, через плечо красуясь перед воображаемым зеркалом, медленно прогладила снизу коротко стриженные на лобке волосики, расправила плечи и откинула голову назад. Потом провела кончиком языка по верхней губе. Все ее движения были чувственны и шаблонны, как будто она старательно повторяла кадры эротического фильма или копировала картинки из мужского журнала. Теперь она себе нравилась.

Женщина двинулась далее по вестибюлю, так же меняя направление, но часто оглядываясь и заглядывая в лица прохожих, окружающих. На нее никто не обратил внимания. Толпа монотонно текла дальше. Ее же заинтересовал молодой мужчина в дорогом темном костюме. Он стоял недалеко от стены и как будто списывал из какой-то воображаемой таблицы цифры в записную книжку, при этом очень волновался. Она подошла к нему близко, и со стороны могло показаться, что заговорила с ним, что они общаются. В действительности она что-то говорила, делала красивые жесты и принимала обольстительные позы, он же по-прежнему переписывал что-то в книжку. Пара выглядела странно.

Потом она расстегнула ему брюки, спустила их вместе с трусами и присела перед ним на корточки. Вначале видно было, что она ласкает его член рукой и губами, вторую руку она опустила себе между ног. Затем она совсем к нему приникла, заслонила, жадно задергала головой, прической. Мужчина стоял в пиджаке, со спущенными штанами и, ничего не замечая, продолжал старательно переписывать цифры в книжечку.

Вирджи слегка покраснела и отвернулась. Тин наблюдал отрешенно, поморщился. Было в этой картине что-то отвратительное, не в порнографичности ее, скорее в безумии происходящего, в отсутствии между теми двумя связи.

– Пожалуй, на сегодня хватит, я устала, – сказала Вирга. – Пойдем.

Они двинулись в сторону туннеля. На углу у перехода бывалого вида музыкант играл на саксе. Черные перчатки с обрезанными пальцами, в правой глазнице вместо глаза вставлена перламутровая раковина.

Мимо прошли две девчонки-тинэйджерки. Одна была с малиновом ирокезом голове и в драных джинсах. Сзади на месте ягодиц вырезаны две большие дыры. На одной половине голого зада татуировка – серп и молот, на другой – свастика.

Вторая девица бритая и вся в пирсинге, в короткой юбке. Сзади из-под юбки по правой ноге спускалась вниз до ботинка тату: строка готического текста. Девицы остановились посредине толпы и поцеловались взасос.

– Много сексуальной и политической тематики. Агрессия и страх, – невозмутимо отметил Тин.

– Надоело, скучно. Пойдем отсюда, – повторила Вирга, не понимая, что Тин так шутит. – Еще сил не хватит пройти туннель. Ты не забыл, что мы во сне? – криво усмехнулась она. Они двинулись к туннелю.

– Знаешь, о чем я подумал, – как бы ответил он, – иногда поздно вечером в метро, особенно под праздник, можно увидеть очень странных людей. Мне кажется, я встречал уже этого музыканта с перламутровым глазом.

Подслушанный разговор

2.07.2011 года.

Ощущение было нехорошее, странное. С одной стороны, на них обрушилась лавина новых фактов, правильнее сказать – неведомого. С другой, новое знание ощущалось тяжелым грузом, и вопросов стало еще больше, чем было.

– Поехали домой, в город. Знаешь, я устала, – сказала Вирга. – Такая глубина погружения отбирает много сил, и вообще… это как-то очень сложно. Со сновиденьем нужен перерыв… Да?

– Да, – Тин усмехнулся. Неизвестное, особенно мистического свойства, вводило его почти в эйфорию, как прыжок с парашютом бывалого адреналинщика. – Знаешь, я, пожалуй, смогу войти в это пространство в реальном мире, не так глубоко, конечно. В медитации, без помощи сна. Это действительно лучше сделать в городе.

– Я бы поговорила обо всем, что мы видели, с Нео. Мне кажется, это по его части, и он нам что-нибудь подскажет.

– Нео… пожалуй… Да, кстати, почему его называю Нео?

– Я тебе тысячу раз говорила: потому, что он помешан на Матрице.