Михаил Кельмович - Отряд Аз

– По легенде, на Дикую охоту смотреть нельзя, – невпопад добавил Марк.

И как бы в ответ им возник быстро нарастающий рев. Новый звук был механический. Потом в свете луны, делающем пейзаж подобием театральной сцены, на изгибах трассы возник серебристый болид гоночного мотоцикла с крохотной прижавшейся к нему фигуркой. А сзади летела стая грохочущих, сияющих никелем чопперов с квадратными седоками в черной коже, куртках-косухах, мотоциклетных очках и старых немецких касках.

Они вместе обтекли два крутых поворота, мелькая среди деревьев и крыш. Сквозь рев, показалось, слышны были крики и стрельба. Затем на самом крутом повороте, над обрывом, на входе в асфальтовую петлю со стаей что-то произошло. Первый из байкеров не вписался в трассу или не увидел на обочине темный силуэт грузовика. Послышался тяжелый удар, за ним еще. С визгом тормозов, колес, лязгом и грохотом врезалось в завал еще несколько и сразу там загорелось. И одновременно с этим литераторы увидели, как болид, будто не замечая поворота, прыгнул в пропасть, взлетел на фоне моря светлым силуэтом. Потом мотоцикл провалился вниз, а его седок оторвался от него и продолжил полет, раскинув руки. Руки превратились в острые туманные крылья, и полет продлился. Фигурка по плавной дуге обогнула скалу и исчезла за ней.

– Что это было? – выдохнули с ужасом Марк с Евгением и, не сговариваясь, бросились к трассе. Через десяток минут, запыхавшись, они выскочили из переулка на шоссе. Дальше шагом уже пошли в сторону аварии. Там стояли скорая и машина полиции, но оцепления еще не было. В свете луны и мигалок они увидели несколько разбитых оплавленных мотоциклов, отдельные языки пламени и темные силуэты полицейских. Оскаленным выглядел развороченный угол дома. Рядом с ним громоздилась темная масса помятого бензовоза. Кучка любопытных перешептывалась недалеко. Они подошли к людям. Услышали обрывки разговоров. Кто-то говорил на русском. Местную речь – смысл тоже можно было понять.

– Байкеры чертовы… Эти псы Аннуина… Доигрались, наконец. Может, здесь их больше не будет теперь.

– Говорят, гнались за кем-то. Стрельбу слышали?

– Никто здесь не выжил. Говорят, девочка с матерью выглянули посмотреть… погибли… вот судьба. Они-то в чем виноваты?

– Отойдите, отойдите, – монотонно повторяли полицейские, но никто не отходил.

Евгений посмотрел на небо. Ни облаков, ни пятен света, и теней на них больше не было. – «Нельзя смотреть на Дикую охоту», – вспомнил он слова Марка. И в этот момент рядом взорвался бензовоз.

Город. Предсон. Год 2011

10.05.2011 года.

Она любила смотреть на город сверху, из окон пятого или шестого этажа. Внизу глянцевое стадо машин, однообразная толпа, шум, и не вдохнуть глубоко от выхлопных газов. Тысячи лиц со стеклянными глазами, смеющимися или напряженными лицами. В руки суют рекламные флаеры. Когда смотришь сверху, суета кажется забавной, и только. Она подчеркивает спокойствие нахождения «над». Самые многолюдные и шумные перекрестки при отдалении по вертикали не мешают размышлять или быть безмятежной. Оттого она обычно назначает встречи в кафе на крышах и выбирает для рабочего кабинета верхний этаж. Теперь высота – атрибут повседневности. Только вид с террасы своей квартиры отвлекает ее до сих пор.

Найти жилье с террасой в таком месте – редкая удача. Самый центр, мансардный этаж, и он выше соседних домов. Утром, отодвигая переливающуюся органзу – через нее сочится оранжевый свет – она видит скаты старых крыш, провалы дворов-колодцев, ряды труб, заросли антенн, и среди них и восходящих неизвестно откуда дымков и полотен пара – тусклые золотые купола соборов, острые шпили Адмиралтейства и Петропавловки, и совсем недалеко похожая на вершину горы громада Исаакиевского собора.

Петербург – мистический город. Его, кажется, невозможно любить: бесчувственность, дожди, вечно серое небо. Взгляды на улице равнодушны, жестяные плечи переулков уныло опущены, но итальянские дворцы на фоне северного неба завораживают, от этого города невозможно уехать совсем. Зимой он похож на сон. Зимой и в белые ночи.

Да, кстати о снах… Довольно странный сон случился сегодня под утро.

Она стоит на пороге залы какого-то старинного замка. Скорее всего, это первый этаж: тяжелые крестовые своды, грубая каменная кладка, мощные колонны. Такие замки строили госпитальеры в ХII веке. В зале полумрак. Только один яркий дневной луч освещает постамент в центре и на нем внушительного размера старинную книгу.