Михаил Кельмович - Отряд Аз

Он шел по следу, чувствовал его, как собака ощущает запах преследуемой дичи. Ему казалось, что он бежит изо всех сил в глянцевом черном пустом туннеле, бежит с чувством, похожим на ярость, и из этого туннеля видит солнечные улочки с рядами домиков, плоские крыши, тележки с фруктами, тук-туки и всюду улыбающихся тамилов, батаков и яванцев.

На самом деле он быстрым, внешне спокойным шагом шел по тротуару, обходил неуклюжих лавочников, иногда спрашивал направление у прохожих. На большом перекрестке он взял тук-тук и подъехал пару километров в нужном направлении. Со стороны могло показаться, что он даже разглядывает витрины. В действительности Тина преследовала только одна мысль: я видел их живыми еще сегодня утром.

Николаса и Акселя расстреляли в маленьком кафе. Забегаловка в узком переулке. Просто прилавок и чаны с дешевой едой, несколько пластиковых столиков в тени под деревом. Столы и стулья были опрокинуты, прилавок разбит. Уличная пыль намокла то ли от соусов, то ли от крови. Их тел не было. Только следы, когда волочат тяжелое, и еще от колес. И гильзы в пыли.

Хозяева и даже зеваки разбежались. Расчетливого убийства не получилось. Здесь был бой. Он настроился и «раскрыл» пространство: увидел очень отчетливо, что произошло. Нападавшие – местная полиция. Почему? Вопрос неуместен… но все же. В их представлении Николас и Аксель были боевиками и курьерами наркокартеля. С торговлей наркотиками здесь строго. У них было разрешение не брать живыми, стрелять на поражение.

«Во всех этих ситуациях всегда много странного, необъяснимого», – с тоской подумал он. Ему-то как раз понятно, что происходит.

По факту: спецподразделение полиции устроило засаду. Атаковали с трех сторон, группами по четыре человека. Все были вооружены автоматами. Никалас и Аксель сидели посредине небольшой площади, были как на ладони. У группы захвата не должно было быть проблем. Но они возникли – подготовка, рефлексы, реакция. Вот два белых человека, лениво развалившись рядом со столиком, пьют фреш и кофе. И вот, доля секунды: оба в длинном стелющемся прыжке вдоль земли выстрелили прицельно несколько раз, смогли перекатиться. Но не подняться. Они успели убить четверых и остались лежать в пыли. Деться было некуда. Совсем.

Они не могли почувствовать ауру Дикой охоты. Их некому было предупредить. – Ему хотелось завыть от невыносимой печали. Дикая ошеломляющая волна вины затопила все его существо. Ольга и Артем – двое, Николас и Аксель – четверо. И еще трое на островах, на дне океана. Всего семеро.

Тогда, чуть позже, он первый раз в жизни пережил чувство ослепляющей ярости.

Из дневника. О сновиденьи

1.07.2011 года.

Я давно не управлялся с яхтой. Эту звали «Нырок», и она была мне хорошо знакома. Мы стартовали от причала в Лахденопохья и взяли курс на Путсаари. Я знал маленький островок с ним рядом, очень славный, который отчего-то редко посещали. И к тому же там есть крохотная бухточка с глубокой водой – хорошая якорная стоянка.

У нас была неделя, она прошла восхитительно. Мы плавали по островам, купались, загорали. На ближние ходили на лодке. С погодой повезло. Легкий ветерок сдувал комаров и мошку. Весь день пока было тепло и солнечно, мы бегали голышом, купались, загорали, целовались, как подростки, тонули – растворялись в объятиях. Находили для приступов любви новые места: то на маленьком золотом пляже, то на мху среди сосен, на мелководье, на соседнем островке. Все вокруг – природа, деревья, волны и чайки – как будто были вместе с нами, становились частью каждого нашего «впадывания в пропость» [2] «…Так влюбливаются в любовь: Впадываются в пропасть.» М. Цветаева .

Мы растворялись в этом мире скал, воды и сосен. Редко бывало так тихо и хорошо…

С того первого свидания во сне мы превратились в детей, в подростков, окунувшихся в свои чувство. Время шло, и мы как бы взрослели. Опьянение друг другом не уменьшалось, но порой можно было его отодвинуть, и задуматься о будущем. Хотелось, требовалось уже заняться делом, теми вопросами, которые все равно не давали покоя. Они только отступили, спрятались на некоторое время. Мы оба знали, что хотим здесь на островах не только любви, но поиска ответов. «Теперь у нас общее будущее», – думал я не только с радостью, но и содроганием.

На второй или третий день я затеял первый разговор о Дикой охоте и ритуале. Вирджи меня неотрывно слушала. Это было здорово. Потом мы возвращались к этой теме еще несколько раз. Она все хотела понять, откуда берется сила для разрушения воронки. А я не мог этого объяснить. И еще я очень не хотел, чтобы она в этом всем участвовала. Знаю, чем все кончается. После дальней прогулки на яхте мы вернулись к тем же вопросам. И Вирга почти сразу начала рассказывать мне о сновиденьи.