Макс Мах - Квест империя - На запасных путях. Наша девушка. Империи минуты роковые (сборник)

И все-таки сколько бы она ни дивилась на чудеса летающей тарелки, настоящие чудеса начались, когда они добрались до крейсера.

Но сначала был сумасшедший день «большого драпа», как выразился Федя, у которого что ни слово, то шедевр ненормативной лексики. Так вот, день был примечательный во всех отношениях, потому что за тот день простая питерская докторша успела побывать и на обратной стороне Луны, и на орбите – причем неоднократно – и снова на Земле – в Италии и Израиле – попутно наслушавшись умных разговоров и узнав настоящую фамилию своего Макса («де Парис! Ну надо же! Прямо де Тревиль какой-то, а говорит еще, что еврей»). Ночью того же дня – вообще-то, ночь была на борту «Сапсана» чистой условностью – Лика увидела из-за плеча Федора, который, наверное, все-таки Виктор, на большом ходовом экране быстро приближающуюся планету. Планета была похожа на старый бильярдный шар из слоновой кости – она видела такой в детстве – темно-желтый, потрескавшийся, неровный.

– Марс, – сказала Вика.

«Марс? – подумала она. – Господи, это ведь мы к Марсу подлетаем! Это с какой же скоростью мы летим? А то, что к Марсу, тебя уже не удивляет?»

Потом она подумала о том, что если они летят с такой скоростью, то почему она этого не чувствует? «Кажется, это называется перегрузки, и как-то связано с ускорением», – вспомнила Лика и спросила у Макса.

– У нас есть такой… – Макс споткнулся и начал искать подходящее слово. – Девайс? Ты поняла? Механизм… Что-то такое. Он компенсирует ускорение. – И добавил, опережая новый вопрос Лики: – Но он эффективен только при прямолинейном движении. Боковые ускорения он гасит плохо.

«Ну, так, значит, так, – решила Лика. – Значит, и у этих звездных империалистов есть свои проблемы».

Как-то незаметно она провалилась в сон без снов или, вернее, со снами, но неразборчивыми и непонятными, как бред. Тем не менее она заснула, а жаль, потому что пока она спала, «Сапсан» успел проскочить чуть ли не половину Солнечной системы. Впрочем, почти весь следующий день Лика имела возможность наблюдать пролет через вторую ее часть. Делать ей было решительно нечего, да и сил не было. Она просто лежала в своем гамаке, смотрела через плечо Виктора или Вики в главный экран, как в окно, за которым лежал космос, не страшный, но потрясающе красивый, и слушала разговоры. Некоторые разговоры были ей совершенно непонятны, хотя говорили вроде на вполне понятном ей языке (чаще – русском, иногда – английском); другие – были интересны. Кроме того, какое-то довольно продолжительное время с периодичностью в полчаса – час Макс вел диалоги – она слышала, естественно, только его реплики – с оставшимися на земле ЭТИМИ, кто бы они ни были на самом деле. А этого, как она поняла, не знали ни Макс, ни остальные.

Потом эти диалоги-монологи прекратились.

– Все, – с облегчением сказал Макс, вынимая из уха крохотный наушник. – Мы вышли из зоны действия их передатчика. Finita la comedia.

А еще потом она наконец увидела крейсер.

– Крейсер, – сказала Вика, и Лика стала лихорадочно шарить глазами по экрану, высматривая и не находя этот их звездный папелац. [52] Папелац – это слово вошло в обиход после выхода на экраны фильма Г. Данелии «Кин дза дза». Так многие иронически-ласкательно называют транспортное средство, которым они владеют или управляют.

В конце концов крейсер нашелся. Оказалось, что это всего лишь крошечный оранжевый кружок, который начал пульсировать над правым плечом Виктории. Кружок пульсировал, постепенно надуваясь и превращаясь в оранжевый бублик, и в какой-то момент пустота в дырке от бублика породила крошечную сверкающую жемчужину, которая и сама, наполняясь массой и светом, сначала стала голубой фасолиной, а потом – чем-то вроде короткой толстой сигары зеленого цвета. Пожирая несчетные километры, «Сапсан» несся навстречу крейсеру, и тот стремительно увеличивался, рос, занимая все больше и больше места на ходовом экране их бота. И вскоре Лика увидела, что крейсер («Шаис», – напомнила она себе. – Он называется «Шаис») совсем не похож на то, каким она его себе представляла, а воображение ее ведь никуда дальше звездных войн и не шло. «Шаис» оказался похож на связку труб разной длины и напомнил ей папиросы дяди Бори, папиного дяди, который носил их в кармане пиджака такими вот связками по пять-шесть штук, схваченных посередине перекрученной резинкой. Насколько громадны составляющие «Шаис» «трубы», стало понятно, когда «Сапсан» приблизился к крейсеру вплотную. Несколько минут они летели вдоль одной из них, занявшей своей поверхностью всю площадь экрана, и поверхность эта, составленная из огромных коричневатых гладких плит, казалась при этом совершенно плоской. Потом в сплошной стене открылся устрашающих размеров зев, и сквозь эти великанские ворота они влетели в колоссальный слабо освещенный зал, где на подставках, похожих на кисти рук, лежали другие летающие тарелки. Лике показалось, что тарелки эти различаются и размерами и формой, но полной уверенности в этом у нее не было, так как «Сапсан» довольно быстро пролетел через зал, нашел пустую платформу и занял ее, после чего экран погас.