Игорь Осипов - Призраки мертвой звезды [СИ-версия с издательской обложкой]

— Не знаю, старший приказал пока быть с вами, — улыбнувшись от уха до уха, ответила эльфийка. — Совершенство недостижимо, возможно только стремление к совершенству. И многие пути хоть и кажутся поначалу верными, на деле завершаются тупиком. Мы бы могли ограничиться теми знаниями, что получили, но вы сами являетесь носителями знаний. И еще, — добавила она.

— Есть что-то еще?

— Ваши верховые духи очень далеки от совершенства и подлежат изменению.

— Хозяин будет недоволен, — запротестовал я, представив бедного и несчастного Уур-Чоомака.

— Стремление к совершенству приносит только удовольствие. Хозяин будет доволен, — настаивала Таан-Никтэ-Ха. — К тому же изменение уже произошло.

— Показывай, — недовольно пробурчал Лик-Нишасса.

Эльфийка махнула рукой и из молчаливой группы наблюдателей вышла фигура, неся по несколько сумок в каждой руке. Видать, не так проста была она, раз руководит. Темно-зеленые (кто бы сомневался) сумки вмещали по гладкому белому шару размером с голову человека. Ездовики в сжатой форме. Фигура положила сумки в метре от нас и неспешно ушла обратно.

Я оглянулся на товарищей. Они все смотрели на меня. Криво улыбнувшись, я подошел к сумкам.

— Какой из них мой верховик?

— Вот этот, — ткнула в одну из сумок Таан-Никтэ-Ха.

— А вещи где, которые на него навешаны были?

— За шатром, — коротко ответила искательница совершенства.

— Пусть их сюда перенесут. Не мы их туда уносили, не нам следует и приносить.

Искательница кивнула и сразу три фигуры принялись вытаскивать вещи из-за белого шатра по кучкам, как были на верховых навешаны ранее. Я вытащил шар из сумки, и положив на землю, слегка погладил. Сфера слегка дергалась и начала мерно увеличиваться в размерах как надувная, а когда расширение завершилось, она раскрылась как раскрывается животное свернутое в шар, на манер ежа. От прежнего Бубльгума осталось мало.

Сплющенное тело с лягушачьей головой сменилось веретенообразным. Если сравнивать с земными образами, то очень сильно это теперь походило на морское млекопитающее с красивым названием косатка, которому по некоторому недоразумению рыбообразный хвост заменили на другой. От позвоночной части скругленного зада вертикально вверх на два метра уходил упругий и относительно туловища тонкий, всего с три пальца толщиной, хвост, который подошел бы лучше морскому скату или побритому на лысо лемуру. Небольшой изгиб на конце все же больше подходит второму. Восемь конечностей были на месте, но теперь это были скорее ласты морского льва, причем передние три пары соответствовали передним ластам земного водного зверя, а задние, что было логичным, соответствовали задним. Спинного плавника не было. Все тело существа перетягивали ремни. Верхнюю часть духа покрывала широкая, с виду кожаная, и длинная, от шеи до основания хвоста, полоса к которой и крепились ремни и также седло. От уздечки особой конструкции тянулись поводья, совсем как у обыкновенной лошади. Голова, очень сильно походившая на голову косатки, все же имела отличия. Между глазами и кончиком морды имелась еще одна пара чего-то, смахивающего на сильно вытянутые овальные глаза, но по размеру совсем как автомобильные фары. Все существо имело метра четыре с длину. Седло, при том, что существо опиралось на все восемь согнутых под углом в стороны ласт, и практически лежало на брюхе, находилось на высоте моей груди. Двухметровый хвост, торчащий как антенна, я не беру в расчет.

— Нравится? — спросила, готовая лопнуть от гордости за существ, эльфийка.

— Они еще чем-нибудь, кроме облика, отличаются от прежних? — ответил я вопросом на вопрос.

— Они имеют больший запас сил на более долгий переход; они быстрее и маневреннее; адаптированы к управлению не только сетта или духами, но и людьми — вы видите сами, скопирована земная форма управления верховыми животными; обучены понимать простейший набор слов обычной речи, правда, кроме самых необходимых для управления, слова надо произносить медленно и порой по несколько раз.

— Насколько они быстры? — спросил я, одновременно проведя ладонью по упругой как резина и теплой коже существа.

— Раньше больше семидесяти с небольшим километров в час от них трудно ожидать, при крейсерской в сорок. Эти идут на крейсерской где-то сто тридцать.

— А максимальная?

— На кратковременном форсировании могут получить разгон до четырехсот двадцати. Но это вредно для их здоровья и опасно для седока, даже несмотря на создаваемый в этот момент силовой аэродинамический щит. Агрессия сведена к минимуму и проявляется только по команде. Мы многое взяли из записей вашего вычислителя.