Виктория Щабельник - Злое небо

— Добрый вечер, Шания. Надеюсь, я тебя не разбудил, — генерал был чрезвычайно вежлив, что меня слегка насторожило.

— Я еще не спала, — я чувствовала неловкость в его присутствии. Сразу же захотелось убедиться, что мой воротник застегнут на все пуговицы, а брюки не слишком облегают бедра. В последнее время я почувствовала, как ко мне возвращаются прежние формы и килограммы, утерянные за время пребывания в тюрьме, в трюме «Медузы» и проживания с группой Рока.

— Как тебе работа в оранжерее? — было бы не вежливо не поблагодарить человека, что я и сделала. Генерал отмахнулся, а затем, подошел к столу, поставив на него небольшую коробочку, которую до того держал в руках

— У меня для тебя подарок, — он перехватил мой пораженный взгляд, и улыбнулся. На его хмуром, словно высеченном из камня лице, любое выражение доброты смотрелось странно и противоестественно.

— Подарок? Мне? — я подошла к столу, встав от генерала на безопасном расстоянии. Впрочем, мое ощущение безопасности было иллюзорно. Одно резкое движение, и я вряд ли смогу чем-то ему помешать. Так что, похоже, сейчас меня от него защищает лишь его добрая воля.

— Держи! — он открыл коробку, усеянную мелкими дырочками и извлек оттуда милейшее и совершенно сонное существо с большими ушками, четырьмя лапками и хвостом. Это была невообразимая смесь собаки, кошки и чего-то еще, не совсем мне знакомого, но наделившего животное двумя очаровательными рожками и раздвоенным змеиным язычком.

— Имя придумаешь сама. Выгуливать можешь в оранжерее, там есть поляна, ты уже видела. В общем, это все, — он грубовато простился, и вышел из камеры. Послышался звук запираемой двери. Прижав к своей груди маленькое теплое тельце тварюшки, я со слезами на глазах присела на стул, думая о том, что, по-видимому, генерал не часто кому-то делает подарки. Но, и это самое главное, не отличается злопамятностью.

— Я чувствую себя полным идиотом, — Дамир принял от Алана стакан со спиртом и, вдохнув резкий запах, осушил содержимое, не морщась.

— И совершенно зря. Девушка повеселела, у нее даже взгляд изменился. Она стала раскованнее и увереннее в себе.

— Только не тогда, когда рядом я. Такое впечатление, что Шания всякий раз ждет от меня какой-то гадости.

— Заслужить доверие не просто, тем более женщины, тем более заключенной. Они привыкли полагаться лишь на себя. Кстати, ты узнал, за что ее сослали в этот ад?

— Нет, но она сама призналась, что виновна. А, учитывая, что ангелов сюда не присылают, думаю, я все-таки идиот.

— Брось, даже если и так, никто этого до сих пор не заметил. Ну, кроме меня, — Алан отсалютовал товарищу своим стаканом и осушил спиртное в несколько глотков, выдохнул и продолжал. — Это я слишком наблюдателен. У остальных просто нет шансов узнать твою постыдную тайну. Кстати, ты уверен, что вообще чувствуешь к ней что-то? Помимо постельного интереса? Иногда, если женщина задается целью, мужчине трудно устоять.

— Она никогда не намекала, что я ей интересен, — отрезал Дамир, с неудовольствием почувствовав как же ему неприятно произносить подобные слова. Он помнил, когда первый слабый росток симпатии проник в его сердце. Там, на операционном столе, когда ее сознание было затуманено болью и страхом, а изломанное изувеченное тело не способно бороться с повреждениями. Любовь с первого взгляда? Чепуха! Но он оценил ее стойкость и мужество, а также искренность, но немного позже. Когда она не строила из себя невинную жертву судейского произвола, в нем проснулось уважение и… сожаление, что все сложилось именно так, а не иначе. И уже ничего нельзя изменить.

— Слышу в тоне недовольство. Стало быть, в тебе бурлит азарт охотника?

Генерал усмехнулся, игнорируя насмешку врача. Возможно, если бы она тогда ответила на поцелуй, а не отвергла бы его с таким ужасом, попросту лишившись чувств, может быть, все бы было по-другому. Но неутоленная страсть выжигала изнутри, мешая мыслить здраво. Вот уже несколько дней он избегал свою гостью, а, фактически, пленницу. И с каждым днем ему было все тяжелее держаться от нее подальше. Его к ней тянуло. Он не помнил, когда в последний раз так хотел женщину. Может быть, в своей прошлой жизни, в юности, когда все так просто, и, одновременно сложно, и тебе плевать на условности и преграды. Где есть только первое светлое чувство, оставляющее в душе после себя горький осадок разочарования. В высокие чувства генерал не верил давно, да, пожалуй, никогда не считал себя способным увлечься кем-то. Вот и сейчас, каждый раз глядя в монитор камеры видеонаблюдения, установленной в комнате Шании, он был уверен, что всего лишь хочет убедиться, что она в порядке и хорошо заботится о его подарке… Глупейшее объяснение, он и сам был с этим согласен.