Виктория Щабельник - Злое небо

— От чего мне нужна защита? — я напряглась.

— Не думаю, что они решатся на нечто ужасное, желая убрать всех свидетелей. Ведь, в сущности, мы ничего толком не видели, лишь пытались спастись.

— Они? Вы имеете в виду пиратов? Думаете, они станут нас искать здесь, в столице Союза? По такому глупому поводу как месть?

— Вы героиня, — настаивал старпом, — вы в одиночку сражались с их истребителями и подбили крейсер. К тому же, речь идет не о пиратах.

— Я вас не понимаю, Марк. О чем вы?

— Уже пять лет я состою в группе, которая занимается расследованием нападений на колониальную частную собственность. Точнее, расследуют дела юристы нашей группы, я лишь волонтер и пилот чартерных рейсов, когда необходимо тайно доставить кого-то в колонию.

— И что же? — меня поразило его признание, но я все еще не понимала, к чему он ведет.

— Все чаще нам попадаются клиенты в той или иной степени пострадавшие от нападения пиратов. Грабежи, убийства, насилие, захват собственности и земли. Выжившие мало чем могли нам помочь. Информацию пришлось собирать по крупицам. Сперва это были домыслы, затем в нападениях стала проявляться некая закономерность, и мы заподозрили, что дело не чисто. Все нападения объединяет нечто общее.

— И что же? — затаив дыхание прошептала я.

— Конфликт с Союзом планет. С каким-либо из его представителей. Многие компании, попавшие под удар и разорившиеся из-за постоянных нападений на свою собственность пиратами, в той или иной мере имели разногласие с партнерами из Союза. Колонии, не желающие оставаться и дальше под протекторатом Союза, тут же подвергаются массированной атаке со стороны пиратов и были вынуждены просить помощи и защиты. Дельта-2 давно мечтала отделиться. Более того, ее независимость была лишь вопросом времени. К тому же, правительства Дельты-2 уже давно перестали заигрывать с Союзом, постепенно все больше уходя из-под его влияния.

— Значит, вы считаете, что нападение пиратов на Дельту-2 было санкционировано правительством? — дыхание перехватило, ком в горле мешал дышать. Сонное состояние исчезло без следа.

— Или теми, кто за ним стоит. Опять же, мы имеем лишь косвенные доказательства. И вряд ли нам позволят копнуть слишком глубоко. Наша группа уже давно вызывает подозрение. Я даже не уверен, что среди нас нет шпионов. Но пока мы ничего не можем доказать, мы для них неопасны, — я заметила, как Гибсон в гневе сжал кулак.

— И вы хотите, чтобы я вам помогла? — я оперлась локтем на стеклянный столик, пытаясь понять ход мыслей старпома.

— Прежде всего, я хочу, чтобы вы были очень осторожны. Каждый, кто посвящен в тайные планы заговорщиков не захочет, чтобы их действия стали достоянием общественности. А это значит, что нам всем может грозить опасность. Вы были там, видели их корабли, знаете их маневренность и тактику, предугадывали их действия, уклоняясь от ударов. Вы можете стать серьезной проблемой. В этом случае, вас не сможет защитить даже ваш жених. Вряд ли влияние семьи Вилард настолько велико. Каждый из тех, с кем вам предстоит общаться, будь то простой офицер, капитан, командор или адмирал может быть причастен к заговору, сея смерть под личиной пиратов.

— В общем, это все, что я хотел бы вам сообщить, — Марк встал и нерешительно улыбнувшись, снова поклонился, — надеюсь, наш разговор вам хоть чем-то поможет.

Он перехватил мой удивленный взгляд:

— Да, я знаю, что вы подавали рапорт о принятии вас в команду адмирала Гиллеса. Но что если этот адмирал гоняется за собственным хвостом? Что бы вы ни решили, помните, вам нельзя доверять никому. И истина, порой, приносит смерть. Прощайте, Шания.

Гибсон давно покинул мой дом, но я еще долго стояла в дверях, всматриваясь вдаль рассеянным взглядом.

Это может быть любой!

Я снова проснулась с криком, проклиная себя за то, что прошлое имеет надо мной такую власть. Рука скользнула к груди, туда, где гулко билось сердце, часто и быстро, затем, легла на живот. Глаза наполнились слезами, и я зло смахнула предательскую влагу с ресниц. Меня лишили всего! И самое страшное, во многом, что со мной произошло менее полугода назад, виновата я сама. Жалею ли я? Безусловно! Но исправить уже ничего нельзя. И я бы, наверное, возненавидела себя еще больше, пожелай лишь на миг все изменить.

Когда в мою камеру вошел Дамир, я все еще лежала на койке. Тут же вскочив, смутилась. После его странного поведения, и слов, закончившихся поцелуем, прошло две недели. Мы не виделись. Он не пробовал меня целовать снова, я не делала попыток нанести ему визит, хотя знала, что он распорядился почаще выводить меня из камеры, поручать не слишком сложную работу на кухне или в оранжерее. Я была не против, оценив возможность побывать среди необычных и редких растений, помогающих очищать воздух на базе и насыщать его кислородом. Их было так много! Некоторые из них были неизвестны в Союзе и обладали поразительными свойствами.