Андрей Щупов - Приглашение в ад

— Пожалуйста, Вадим, возьми меня с собой!

Она не произносила это, но он все равно услышал. И внутренне поразился. На казнь в компаньоны не просятся. Значит, во что-то она тоже верила.

Сидя на башне, Вадим смотрел на голову Мадонны, покрытую десантным беретом, и тщетно пытался осмыслить собственные чувства. Руки сами собой опустились на затылок женщины, мягким движением стянули берет, отбросили в сторону. Темные ее волосы рассыпались по плечам, и это тоже показалось ему до странного знаменательным. В мире действительно ничто не происходит просто так. Надо лишь уметь всматриваться и вслушиваться. Хотя бы время от времени. И нечто всегда подскажет ответ, намекнет тихим шепотом, поддержав и окрылив.

Повинуясь порыву, Вадим подхватил Мадонну под мышки, одним движением, словно малого ребенка, усадил рядом с собой. Даже атлетически сложенный Артур не сумел бы повторить подобного трюка, но в эту минуту ни он, ни она случившемуся не удивились.

— Но ведь я понятия не имею, что там может случиться. Это жуткое болото! — сказал Вадим. Или, может быть, только подумал, но она тоже услышала и поняла. Потому что, не разжимая губ, ответила:

— Я знаю.

Наверное, к чему-то подобному он был уже готов. Возможно, таймерные больные действительно умеют заглядывать в будущее. Совсем как маленькая Эльза…

Зачем он вообще ехал туда? Только ли спасаясь от болезни? Зачем ехала туда она? Только ли ради него? В каждом из них крылся свой маленький ад, и, как ни крути, она была Мадонной — дамой, за голову которой в свое время «бульдоги» сулили горы золота. Им было за что ее ненавидеть. И ей, наверное, тоже было о чем подумать в часы уединения. В разное время людям хочется очищения — внешнего и внутреннего, чтобы разом избавиться от телесных болячек, от головной смуты, от сердечных нарывающих корост. Мерилом всего становится юность, а долгожданную панацею готовы узреть в самом неприглядном. Например, в том же Синем Болоте — пучеглазом чудовище с запахом ацетона, заглатывающем и пропускающем через свою утробу, словно через семь кругов ада. Кому суждено вынести, тот вынесет — и выйдет очищенным. Не ангелом, не зверем, но существом с неким будущим. А ведь это и есть самое прекрасное — иметь впереди хоть какое-то будущее…

Они продолжали сидеть на броне, и в молчании их угадывался все тот же вопрошающий диалог. Она спрашивала его, а он себя. Ответ приходил извне, а может, они попросту воображали его себе. Впрочем, физическая подоплека этих двоих сейчас не интересовала. Время продолжало отщелкивать невесомые секунды, темнота зримо обволакивала землю. Когда наконец они забрались внутрь броневика, Вадиму пришлось включить фары. Свищ, огромный, похожий на древнего ящера, приблизился со стороны деревьев, но, нюхнув огромными ноздрями ядовитый угар выхлопа, гигантскими прыжками унесся обратно в заросли. Бронемашина взревела дизельным двигателем, покачиваясь, тронулась вперед.

— Мы вернемся, — убежденно произнесла Мадонна, и, поглядев на нее, Вадим мысленным рефреном подхватил: «Ну, конечно же, мы вернемся…»

Солнце, невидимое за облаками, окончательно сползло за горизонт, дорога становилась все более зыбкой. Смотреть на происходящее со стороны Вадим больше не пытался, наперед зная, что выглядит все до смешного путанно и нелепо. Увы, трезвость суха по природе — и уже только поэтому не воздвигла на земле ничего доброго и хорошего. Слеповатая, она признает единственного поводыря — логику, не понимая, что гладко — еще не значит правильно, и смутно подчиниться необъяснимому, будь то порыв или нашептывающая немыслимое тоска, иногда тоже чертовски необходимо. Хотя бы раз в месяц, хотя бы раз в жизни. Вот и в этой их глупости таился свой потаенный смысл. Вадим не собирался ни поворачивать машину, ни останавливаться.

Дорога тянулась к колесам, наматывалась на них ковровым рулоном, и там, позади, ничего уже не оставалось. Свет от фар бил только вперед, и только впереди их что-то могло поджидать. Может быть, их прошлое, а возможно, и их будущее.