Александр Руджа - Везучие сукины дети [СИ]

— Нет ничего проще времени, парень, — подмигнул Лейтенант. — Ты знаешь, как это работает.

Они ввели себе в тыльные стороны ладоней «обратные билеты» на телепортацию, пинком вскрыли всегда поддерживающуюся в «горячем» состоянии процедурную комнату и заблокировали ее изнутри. Кабели и трубы переплетались в нездоровых комбинациях, огромный кристалл хронопорта посередине мерцал насыщенным красным блеском, с четырех сторон его поливали холодным азотным паром черные раструбы охладителей.

— Бросок будет быстрым и жестким, — Чумной Доктор удаленно манипулировал переключателями на пульте. — Возможны разрывы синхронности по обоим шкалам.

— А можно для малограмотных помедленнее?

— Раскидать нас может, ковбой. В разные места и в разное время. Не слишком далеко, как мне кажется… но может.

Заблокированная изнутри дверь в комнату начала дымить и плавится. Ацетилен плюс термит — это всегда работало.

— Станьте ближе, — скомандовал Чумной Доктор, завершая манипуляции. Они сгрудились в плотный кулак. Пахло потом, песком и оружейной смазкой. — Отправка через пять… четыре…

— Войдите во врата ада, в котором вы будете вечно, — внезапно сказал Клэм. — И как же плох итог гордецов!

— Коран? — Чумной Доктор сообразил быстрее других.

— Что ж еще, — утвердительно хмыкнул брюнет непонятно в чей адрес, потому что хронопортация произошла, и они больше не были вместе. Родни Клэм, известный в узких кругах, как Омни Гидрар, висел в серой неподатливой пустоте, похожей на плотный туман. Он подрагивал и извивался. А может, извивалось что-то другое, живущее в этом тумане.

Клэм скривил губы в нехорошей улыбке. Химикаты начинали действовать, все вокруг приобретало четкость и контрастность. Проснувшееся инфракрасное зрение говорило, правда, что на двадцать метров вокруг нет ничего теплокровного.

«Поистине, те, которые возгордились в поклонении Мне, войдут в ад униженными», — прогудел вдруг рядом глубокий голос. Клэм до предела обострил свою телепатию и рефлексы. Чутье подсказывало ему, что когда вокруг начинают со значением говорить о религии, кровавое месиво не за горами.

— Где ты, парень? — позвал он. Туман все также клубился вокруг непрозрачными пыльными волнами, в которых, однако, то и дело вспыхивали тусклые оранжевые огоньки. — Слышишь меня?

— Принимаю ясно и четко, — хихикнул из дымной пустоты Лейтенант. Судя по звуку, он был метрах в шести, самое большее.

— Принимать надо меньше, — сварливо отозвался Бад откуда-то из-за спины. — Кстати, где вы все, парни?

— Полагаю, физически мы сейчас распылены по защитному поясу Ада, — сказал Чумной Доктор. — Их система безопасности очень хороша, Уратха навечно неприкосновенна для биохакеров и проходимцев вроде нас.

— Уратха есть рай на земле, — сказал гулкий голос. — За ее пределами лишь боль и ужас, сатана и пламя обжигает грешные души. Нет жалости и нет прощения тем, кто не принял Спасителя в своей отвратительной гордыне, спесивой безграмотности или в результате программной ошибки. Подобно диким зверям вы бродите по безмолвному лесу похоти, пожирая друг друга окровавленными клыками из полимеризованного углерода.

— Все нормально, — сказал Бад. — Мы проходим файервол, вылавливая разумные единицы в море электронных ботов, работает капча. Главное не задавать ей никаких вопросов, это будет расцениваться, как вирусное поведение.

— Я ни хрена не вижу, — посетовал Лейтенант. — Момент примечательный, хотелось бы запечатлеть в памяти. Впрочем, согласен и на модное селфи на пологом левом берегу Стикса.

— Потерянная невинность вашего потустороннего бытия бродит мертвой пиньятой между мирами, засыхая каплями первородной спермы на луноликом лице космической Гюльчатай, — сказали из пустоты. Лейтенант прищурился и закрутил на пальце драгунский кольт «витнивиль-хартфорд», редкую штуку, доставшуюся ему как-то по случаю. — Ваши дряблые белковые тела не двигаются, они превращены внутренним Папой Карло в мертвых танцующих человечков. И пустота небытия входит в вас целиком, заполняя нефритовые внутренности мутной влагой второго пришествия.

— Эта дрянь начинает действовать мне на нервы, — заметил Бад. Вокруг по-прежнему ничего не было видно, только смутные переливающиеся контуры чего-то огромного и, бесспорно, нечеловеческого медленно двигались в густой дымке. — Было бы славно услышать что-то осмысленное, просто для разнообразия.

Он еще не закончил говорить, когда мгла вокруг начала — рассеиваться? Нет, упорядочиваться, и через минуту оказалось, что он больше не парит в пустоте, а стоит на хрупком соляном утесе, растущем из темноты, а перед ним, на расстоянии вытянутой руки, медленно вращается большой стеклянный шар.