Михаил Михеев - На задворках Солнечной системы

Оружие-инструмент пригодилось буквально сразу же, когда они подъехали к изуродованной ударом носовой части планетолета. Как ни удивительно, но она, зарывшись в лед, осталась всего-то метрах в семистах от кормы, в то время как средняя, самая крупная часть корпуса улетела намного дальше. Два вездехода отправились прямо к ней, а машина Басова остановилась, и с нее, как в замедленной съемке, начали прыгать на лед спасатели. Разбежались, осматривая корабль, и уже через несколько минут доложили: проникнуть внутрь будет крайне сложно.

То место, в котором переломился британский планетолет, выглядело сплющенным так, будто некий разъяренный великан с размаху приложил по нему гигантским молотом. Сплошное нагромождение рваных металлических листов, перекрученных узлами балок, все еще местами искрящих проводов и прочего хлама. Словом, пробираться здесь в громоздком скафандре – дохлый номер.

Из всех люков над поверхностью льда остался всего один, до остальных было не добраться. Однако измятое и перекореженное железо согнуло так, что заклинило люк наглухо. Было еще несколько пробоин, однако и они тоже возможности доступа внутрь не давали. Оставался силовой вариант.

Обычно для проникновения внутрь такой вот раздолбанной в хлам техники используются всевозможные механические ножницы, мощные домкраты и еще куча узкоспециализированного оборудования. У спасателей оно имелось, но возиться с ним было долго и муторно. К счастью, люк располагался очень уж удобно. Оставалось только подвести вездеход поближе и развернуть башню.

Разреженная атмосфера Европы практически не рассеивала лазерный луч, но в упор целиться все же удобнее. Луч на четверть мощности, иначе можно натворить дел. Выстрел! Зеленоватая точка на пару секунд замерла на броне корабля, а потом металл под ней раскалился докрасна, брызнул искрами и потек. Все, теперь главное – не торопиться, аккуратно ведя ее по границе люка и медленно вспарывая металл.

Корабельная броня – штука довольно крепкая, но прототипы лазерных пушек как раз и создавались, чтобы ее вскрывать. Другое дело, позже выяснилось, что есть способы эффективнее, но от того наработки никуда не делись, спокойно перекочевав в иные отрасли и сохранив вложенную в них создателями чудовищную мощь. Пять минут – и все. Спасатели подскочили к стремительно остывающему разрезу (только разреженность кислородной атмосферы спасла от серьезного буйства пламени), ловко, как на учениях, подцепили люк примитивными, но от того не менее надежными и проверенными временем ломами. Дружно навалились, рывок… Измятый и оплавленный кусок железа вылетел, словно пробка из бутылки. Судя по отсутствию газового облака, отсек позади него был разгерметизирован уже давно. Плохо… Кто-то из спасателей подтвердил правильность хода мыслей Басова соленой тирадой, а потом несуразные, похожие на сгорбленных троглодитов фигуры в скафандрах полезли внутрь корабля…

Трупы начали выносить минут через десять. Одни скрюченные, обгоревшие, так, что бронепластик скафандров сплавился в единое целое с кожей. Другие – почти как живые, просто лежащие безвольными, изломанными грудами. Скафандры… Да, скафандры они надели все, вот только это не спасло ни от огня, ни от чудовищного удара. Стоило ожидать, если честно. О покойниках или хорошо, или ничего, конечно, но эти так и нарываются на эпитет. Поперлись куда не надо и когда не следует, идиоты.

Всего из корабля вытащили двенадцать человек. Сложили в ряд. Теперь пускай отцы-командиры решают, что с ними делать. То ли здесь хоронить, то ли вывозить – и тоже хоронить, только на кладбище. Какая, в принципе разница. Произошедшее хорошенько хлестнуло даже по видавшим виды спасателям. Все, никаких больше смешков, усталый вид, да и разговаривают только по делу. И Басов тоже молчал. В Китае приходилось видеть и не такое, но то – война, здесь же вроде как мирное время. Ирина тоже молчала и хоть не подавала виду, Басов откуда-то знал, что ее трясет в мелком-мелком ознобе. И лишь в углу кабины, всеми почти забытый, шепотом, неумело и невнятно из-за опухшего языка, матерился лейтенант. Пускай его, может, так человеку легче. Мальчишка ведь еще совсем.

– Ну что, выдвигаемся? – голос острослова-спасателя тоже звучал, будто потухший.

– А с ними что?

– Прикажут – вернемся. Сейчас я…

Что уж он собирался там сделать, для Басова так и осталось тайной, потому что там, куда ушли остальные вездеходы, сверкнуло, да так, что разом вспомнилось приснопамятное «Вспышка справа!». А потом в эфире раздался многоголосый матерный вопль.