Михаил Михеев - На задворках Солнечной системы

Басов вел свою машину достаточно уверенно, и лейтенант-проводник, все еще злобно и неразборчиво ругающийся из-за прокушенного языка, пока что был едва ли не самым бесполезным членом экипажа. Демьяненко хотя бы исполняла обязанности штурмана. Толку мизер, разумеется, но все при деле. Продвигались они достаточно ходко, но уже через пять минут пришлось менять направление.

Судя по виду, реактор корабля не просто разрушился – его в клочья разнесло. С одной стороны, это предотвратило взрыв, с другой же – вызвало сильнейшее загрязнение местности. Все еще не осевшее окончательно облако мельчайших ледяных кристаллов, выбитых ударом и клубящихся над местом падения, фонило так, что счетчики радиации тревожно стрекотали и мигали пронзительно красными вспышками.

– В скафандре – не более пяти минут, в вездеходе – не более часа, иначе схватите дозу, – затрещала рация голосом Серегина. Судя по всему, ионизация разреженной атмосферы была достаточно сильна, чтобы портить связь.

– Без тебя знаю, – зло бросил профессор, сдавая назад. Пятясь, как рак, машина проворно отодвинулась подальше от опасной зоны. – Сколько там?

– Метров двести, дальше относительно чисто, – оторвалась от сканера Ирина.

Двести метров. Не так и много, а если встанут? Вездеходу что, но ребята на броне… Но объезжать облако километра два, по исчерканному трещинами льду это непредсказуемо долго, а вперед… Решение пришло мгновенно, будто само собой.

– Эй, десант, как вы там?

– Лучше, чем могло бы быть, но хуже, чем хотелось бы, – командир группы явно не растерял чувства юмора.

– Шутите? Это хорошо. А ну, марш в грузовой отсек!

Спорить никто не стал. Видать, тоже сообразили, что под броней малость безопаснее. Шустро нырнули в вездеход – там хоть и без удобств, но зато не заработаешь кучу болячек. И, как только мощные створки люка закрылись за спиной последнего, Басов решительно послал машину вперед. Справа и слева от него повторили маневр товарищи, и вездеходы пошли на штурм зараженной зоны.

Нельзя сказать, что это было страшно. Правда, ему приходилось такое преодолевать впервые, раньше – только на полигонах, еще до войны, однако руки помнили все даже лучше головы, и самой большой проблемой стала паршивая видимость. Метров пять вперед, от силы, и оставалось надеяться на собственную удачу да на размер колес, способных протащить зеркально блестящую каплю вездехода через трещины.

Проскочили, как ни странно, все три машины, но за это время Басов взмок так, словно сидел даже не в сауне – в настоящей русской бане. Скафандр поддерживал идеальный микроклимат, а он плавал в собственном поту. Остальным было, наверное, легче, во всяком случае, никто не кривился, ну, да и не им было вести машину. Впрочем, говорить этого вслух не стоило, мужчина в подобной ситуации должен излучать уверенность в собственных силах. Усмехнувшись про себя, Басов отвел вездеход на несколько десятков метров, благо местность здесь была относительно ровной и ехать позволяла шустро, после чего врубил режим дезактивации.

Когда осели наконец окутавшие вездеход клубы пара и стали видны занимавшиеся тем же самым машины товарищей, Басов едва удержался от того, чтобы усмехнуться. А Ирина все же хихикнула, притом, что ничего смешного в зрелище не было. Просто покрывшиеся инеем вездеходы разом потеряли весь свой парадный лоск, напоминая теперь потрепанные жизнью айсберги. Ну и пусть их, тем более, собственная машина наверняка выглядела не лучше. Профессор прижал тангету внутренней связи:

– Эй, десант, как вы там?

– Твоими молитвами, – буркнул кто-то, и тут же вклинился неунывающий голос их командира: – Могло быть и лучше, хотя, подозреваю, было бы хуже.

– Это точно, – Басов сейчас не был настроен шутить. – Осталось метров пятьсот. Поедете внутри или снаружи?

– Снаружи. Заколебала эта консервная банка. Бултыхаемся тут, как шпроты в томате…

«Шпроты в томате – это что-то новенькое», подумал Басов и скомандовал:

– Дуйте на броню, остряки. И сектор обстрела мне не перекрывайте.

Именно так. Орудийная башня с компактным, но мощным лазером на вездеходе тоже имелась. Назначение у него было самое мирное – завал разрушить, пробу с удаленной точки испарить… теоретически. По факту можно было и располовинить кого-нибудь, причем запросто. Защитники общечеловеческих ценностей (а такие все еще встречались, правда, в малом количестве и, в основном за бугром) периодически начинали поднимать вой по поводу русских милитаристов, которые даже в космосе без пулемета не могут сделать ни шагу. Откровенно говоря, в чем-то они были правы, но это лишь подтверждало – все делается, как надо. Да и вообще, после Наполеона, Гитлера или повешенного не так давно в полном составе сообщества мелких европейских фюреров, русские имели право на легкую паранойю.