Роман Глушков: Сорвавшийся с цепи

Скандинавский полуостров и треть России были затоплены, а Ледовитый год за годом откусывал все новые территории. Пропащий Край — так называлась полоса земли, которая должна была сгинуть под водой в ближайшие годы.

Жизнь тут была сродни русской рулетке. И без того цунамиопасный океан порой взрывался в масштабах настоящего апокалипсиса. И гнал волну, проносящуюся вглубь побережья сразу на полторы — две сотни километров. За тридцать последних лет такое случалось трижды. И этого хватило, чтобы жители обреченных земель покинули их, не дожидаясь, когда море покажется на горизонте.

Сбежали, разумеется, не все. Кое-кто, напротив, прибывал сюда на свой страх и риск зарабатывать деньги. Выяснилось, что в некоторых районах Сибири и Урала частые землетрясения выдавили нефтяные пласты близко к поверхности (а где-то они, наоборот, резко иссякали). Крупные нефтедобытчики этот факт проигнорировали — не хотели вкладывать финансы в опасные недолгосрочные проекты. Зато сотни мелких, вроде эмигрировавшего в Китай Горюева, не побоялись сыграть по рискованным ставкам. А на Горюеве и прочих в свою очередь наживались мелкие китайские энергокомпании. Их небольшие и грязные (ибо кого здесь нынче волновала экология?), но сейсмоустойчивые ТЭЦ питали энергией буровые станции и рабочие городки. А выстроенные вне сейсмоопасной зоны, китайские нефтеперегонные заводики охотно покупали горюевскую нефть, делая его бизнес рентабельным.

Пропащий Край стал чем-то вроде «Дикого Запада наоборот». Люди приезжали сюда не затем чтобы обосноваться и устраивать новую жизнь. Единственной их целью было набить карманы деньгами и вернуться на Юг прежде чем волны Ледовитого до них доберутся. Само собой, помимо работяг и инженеров в их городки стекалось множество других желающих поживиться крошками нефтяного пирога. Включая откровенный сброд вроде братьев Дерюжных.

Единственное, что цвело буйным цветом в мертвых землях, это преступность. Ни России, ни Китаю они были не нужны. Первая тратила все свои ресурсы на эвакуацию северных городов и готовилась к грядущему переселению Москвы. У второго хватало своих забот, в число которых не входило насаждение закона и порядка в Пропащем Краю. Все в нем выживали как могли. Кто-то вроде китайских энергетиков и Горюева держали у себя на объектах вооруженную до зубов охрану. А те, кому она была не по карману, смиряли гордыню и платили бандитам. Которые подмяли под себя весь торговый бизнес и сферу услуг, опирающуюся на три священных столпа: бары, казино и бордели.

Как бы то ни было, Мизгирю нравился этот мрачный и жестокий, но простой и по своему честный мир. Капитан был в нем не последним человеком и зарабатывал деньги. Не такие солидные, что платили нефтяникам, так и Мизгирь, в отличие от них, не надрывал пупок и не пачкался в грязи. Его жена работала на «Гордой» учетчицей, а Горюев был лучшим боссом из всех, каких только можно себе пожелать.

А еще у Мизгиря имелся приработок, за который Мурат Антонович расплачивался отдельно. Раз в два-три месяца комвзвод устраивал полковнику охоту на самого жестокого зверя Пропащего Края — на бандита.

Подобное условие ставил Горюев. Но даже если бы не ставил, комвзвод и сам не посмел бы ловить и бросать в Гламурную яму первого встречного. Потому что Мизгирь был не зверем, а человеком. Человеком чести, то есть солдатом. Которому, чего греха таить, доводилось заниматься грязной работой, но это было на войне и давно. А здесь Мизгирь был сам себе хозяином — до определенной степени, — и старался поступать так, чтобы ему не было стыдно смотреть в глаза своим детям.

Во всем остальном Горюев тоже был честен. Он не претендовал на особое место в охотничьем строю, хотя мог, и никто бы ему не возразил. Но нет, Мурат Антонович состязался со всеми на равных. Единственное, что отличало его от одноклубников — дорогая винтовка итальянской фирмы, название которой Мизгирь никак не мог запомнить.

Само собой, Горюеву не всегда удавалось сделать меткий выстрел. Но даже если это его расстраивало, он не подавал виду. И заработанная Мизгирем сумма, включающая премиальные для его помощников, всегда ложилась к нему в карман.

Сегодня бутылка «Лагавулина» шестнадцатилетней выдержки досталась Кельдыму, чья пуля угодила промеж лопаток Махорке. Это его подранил в плечо Малахай, и потому он отстал от приятелей. Но помогать ему они и не подумали, хотя до этого казались — не разлей вода.