Николай Чадович - Особый отдел

– Но вы хотя бы пробовали выследить его?

– Было дело… Но потом оно как-то утратило свою актуальность. Тело заживчиво, память забывчива…

– Хотите сказать, что после отъезда Бурака за рубеж опасность перестала угрожать ему?

– Проблема не в Бураке… Вернее, не только в Бураке. Но вы где-то правы.

– Зачем Бурак вернулся в Россию? – спросил Цимбаларь. – Только не надо гнать порожняк.

– Узнаю лексикончик родной милиции, – усмехнулся Башилов. – В нашей среде сейчас говорят иначе: не надо гондольера заправлять… Я полагаю, что Бурака заманили сюда какими-то посулами.

– С какой целью? Убить?

– Не обязательно. – Башилов маялся, избегая лжи и в то же время скрывая правду.

Пользуясь его шатким положением, Людочка вновь перешла в атаку.

– В то, что личность убийцы вам неизвестна, я ещё могу кое-как поверить, – сказала она. – Но только не надо заливать, что ваше неведение распространяется и на мотивы убийства. Сейчас я произнесу слово, которого вы так старательно избегаете. Это слово – «двойник». У Бурака имелся двойник, не так ли?

– Смешно было бы отрицать очевидное, – глядя в пространство, промолвил Башилов.

– Мы знаем, что Бурака погубило именно сходство с другим человеком, – продолжала Людочка. – Та же самая причина в своё время едва не вогнала в гроб Суконко. Но опасен не всякий двойник, а только высокопоставленный, имеющий реальные рычаги власти. Совсем недавно такой двойник появился и у вас. А вместе с ним появилась и смертельная опасность.

– Это ещё не факт, – Башилов небрежно махнул рукой, – а тем более не приговор. Всё решается с учётом обстоятельств и далеко не сразу.

– Скажите честно, за что хотели убить Суконко? – спросил Цимбаларь. – Он мешал генералу Селезню?

– Вряд ли генерал даже знал о его существовании. Но кое-кто посчитал, что политические противники генерала могут использовать Суконко в своих неблаговидных целях.

– Проще говоря, совершить подмену?

– Ну да… Скорее всего… Как я понимаю, тут есть один нюанс. – Башилов машинально потянулся к валявшейся на столе пачке сигарет, но, встретившись взглядом с Людочкой, сразу отдёрнул руку. – Поясняю на собственном примере. Если новый глава правительства с места в карьер поведёт так называемую антинародную политику, меня могут придержать про запас как перспективную фигуру. Но если он каким-то образом оправдает надежды маньяков, переживших и своих вождей, и своё время, и самих себя, меня постараются убрать.

– То есть народный заступник может существовать только в единственном экземпляре?

– Конечно. Двойник всегда представляет некоторую угрозу для властелина. А уж совершенно идентичный тем более.

– И сколько же таких пар существует на Руси? – поинтересовался Цимбаларь.

– Не так уж и много. Хотя мне известны далеко не все. Но не следует забывать, что каждый из них является полноправным гражданином своей страны, как вы или я. Зачем их зря беспокоить! Знаю по собственному опыту, что комплекс двойника сильно мешает нормальной жизни. Вам нужен убийца Рудольфа Бурака? Вот и ищите его. Вместе с ним исчезнут и проблемы, которые мы сейчас обсуждаем.

– Хотелось бы надеяться, – многозначительно произнёс Цимбаларь и тут же сменил тему. – Вам известно, каким оружием располагает убийца?

– Нет, – пожал плечами Башилов. – Но насколько я могу судить, чем-то крупнокалиберным. Ружьём для охоты на слонов или дробовиком, сделанным по специальному заказу… А это важно?

– Очень важно… И дробовик, и ружьё, и снайперская винтовка могут дать промах. Плохая погода, ошибка стрелка, неполадки в механизме, отсыревший порох и так далее. Оружие, которым располагает наш общий противник, промахов не даёт. И знаете почему? Вам, как потенциальной жертве и профессиональному технарю, это будет особенно интересно.

– Вы меня просто заинтриговали. – Башилов откинулся на спинку дивана. – Только не говорите, что пули заговорённые.

– Речь идёт не о пулях, а о настоящих снарядах, – для наглядности Цимбаларь продемонстрировал свой указательный палец. – Но прежде чем один из них будет выпущен, кто-то незаметно воткнёт в вашу одежду крошечную булавку. И снаряд полетит на её зов, недоступный нашему слуху, словно пчела на запах цветущего клевера.

– С техникой, положим, всё ясно. Такой принцип поражения цели известен давно, хотя применялся довольно редко. Но к чему все эти страсти, этот надрыв? Неужели вы хотите напугать меня?

– Ничего подобного! Я хочу лишь одного – чтобы вы получили истинное представление о грозящей вам опасности. Не уподобляйтесь несчастному Суконко, принявшему горькую правду за дурацкий розыгрыш. Смотрите! – Цимбаларь указал на телеэкран, превращавшийся как бы в мерцающее зеркало всякий раз, когда на нём возникала физиономия премьер-министра. – Вполне возможно, что этот человек – последняя надежда маньяков, погубивших Рудольфа Бурака. А вы, естественно, последняя жертва. Поэтому мы будем охранять вас любыми средствами. И даже помимо вашей собственной воли. Не сочтите это посягательством на вашу свободу. Это посягательство на вашу смерть… К сказанному могу добавить лишь одно: мы очень рассчитываем на ваше сотрудничество. Очень.