Николай Чадович: Особый отдел и тринадцатый опыт

– Вот те на! – вырвалось у Цимбаларя.

– Кстати, ничего плохого в этом нет, – продолжал Кульяно. – Долгие годы увядания и немощи влияют на душу гораздо хуже, чем внезапная ранняя смерть. Кроме того, в случаях, подобных нашему, душа гораздо быстрее адаптируется в новом теле.

– Но это всё общие слова. – В голосе Людочки сквозило разочарование. – А нам хотелось бы знать подробности. Предыдущая клиентка, например, громогласно заявила, что её ребёнок обрёл душу царицы Савской.

– Это уже собственные домыслы мамаши! – поморщился Кульяно. – Я всего лишь сообщил, что душа, доставшаяся её дочке, прежде принадлежала страстной и властолюбивой женщине, за две тысячи лет до нашей эры обитавшей где-то в районе Африканского Рога. Ни про какую царицу даже слова не было сказано. Разве не бывает страстных и властолюбивых домохозяек?

– Сколько угодно, – подтвердил Цимбаларь.

– Нет людей более тщеславных, чем родители маленьких детишек! – Видимо, замечание Людочки задело Кульяно за живое. – Каждый видит в своем наследнике потенциального гения: музыканта, спортсмена, учёного, военачальника. Позже, когда эти юные дарования превращаются в бездельников, алкоголиков и домашних тиранов, амбиции улетучиваются, но, склонившись над колыбелью, каждый надеется на лучшее… Так и быть, я попытаюсь восстановить некоторые моменты, способные пролить свет на прошлое новоявленной души. – Он наморщил лоб, как бы пытаясь освежить память и активизировать мыслительные процессы.

– Почему бы вам для удобства не пользоваться магнитофоном? – поинтересовалась Людочка.

– Я не уверен, что с помощью технических средств можно воспроизвести все тончайшие нюансы ангельской речи. Плач, конечно, запишется, но сохранится ли в нём прежний глубокий смысл – вот в чём вопрос.

– Это уж точно, – кивнул Цимбаларь. – Мистика и наука несовместимы.

– Не мешай! – цыкнула на него Людочка. – А вы, профессор, продолжайте, продолжайте.

– Обычно воины, погибшие в бою, проклинают своих врагов, – задумчиво произнёс Кульяно. – В нашем случае всё иначе. Душа, ещё не до конца осознавшая случившуюся с ней перемену, до сих пор пребывает в состоянии тягостного недоумения. Она пытается взывать к своей супруге, судя по всему, венценосной особе, к родному брату, состоявшему прежде в ближайших советниках, к взрослому сыну, находящемуся на чужбине, к осиротевшему народу… И вот что ещё – у души сохранилось воспоминание о резкой боли, возникшей где-то в районе уха.

– Пальнули в ухо из волыны, вот и все дела, – с видом знатока промолвил Цимбаларь.

– Нет, такая боль в памяти не сохраняется, говорю вам это как дипломированный врач. Между первыми болезненными ощущениями и смертью прошло достаточно много времени, что при выстреле в упор невозможно…

– Значит, в ухо влили сильнодействующий яд, что в Средние века случалось сплошь и рядом, – заявила Людочка. – Тогда здесь и голову ломать нечего! Это датский король, уж и не помню, как его звали, отец принца Гамлета и муж королевы Гертруды, погибший в результате заговора.

– Ну вот, сразу пошли в ход ярлыки, – огорчился Кульяно. – Но в речах, которые мне только что довелось услышать, не было и намёка на Данию, замок Эльсинор, холодное море и христианские традиции. Наоборот, некоторые слова можно истолковать как память о пальмах, верблюдах, раскалённых песках. Мне даже кажется, что боль в ухе как-то связана с укусом ядовитой змеи. Возможно, спящему человеку сунули в ухо разъярённую змею небольшого размера – песчаную эфу или карликовую мамбу. Такой укус всегда смертелен, поскольку не позволяет отсосать яд или удалить поражённые ткани.

– Пусть это был не датский король, а, скажем, дагомейский, – примирительно произнёс Цимбаларь. – Разница несущественная.

– Готов согласиться с вами. – Кульяно демонстративно глянул на часы. – К сожалению, ничего более определённого сообщить не могу… К тому же ваше время истекло, даже учитывая двойной тариф.

– Тем не менее нашему знакомству суждено продолжиться, – переглянувшись с Людочкой, сообщил Цимбаларь. – Скажем прямо, сюда мы явились не из праздного любопытства, а по долгу службы. Желаете взглянуть на наши удостоверения?

– Не мешало бы. – На пухлой физиономии Кульяно появилась кислая улыбочка.

– Мне это нетрудно, но в удостоверение вложено постановление о вашем аресте. Если я предъявлю его вам, обратной дороги уже не будет.

– А разве сейчас она есть? – демонстрируя чудеса самообладания, осведомился Кульяно.