Николай Чадович - Особый отдел и пепел ковчега

– Две старушки, – ответил тот, потрясённый перспективой стать мужем, пусть и фиктивным, такой красавицы. – Одна сейчас лежит в больнице, а другая уехала к дочери в Калининград.

– Тем лучше… В их комнатах можно тайно разместить наших сотрудников. Телефон поставим на прослушку. Возле дома организуем пост наружного наблюдения. Ну вот, кажется, и всё… А ты, Сашка, свою работу знаешь. – Она сделала жест указательным пальцем, словно бы нажимая на спуск.

– Грязная работа почему-то всегда достаётся мне, – буркнул Цимбаларь, вспомнив кошмарный сон, посетивший его в поезде Кишинёв—Москва.

– Ничего не поделаешь, – сказала Людочка. – Есть ангелы-хранители, и есть ангелы-истребители. Ещё неизвестно, кто из них важнее.

– Да-а, – вздохнул Кондаков. – Чую, нам предстоят горячие денёчки. Лишь бы только Степанов клюнул.

И тот клюнул уже на следующий день после публикации объявления.

Поздним вечером в четверг Окулист позвонил Приходько, который сразу узнал голос своего бывшего подопечного. Поздоровавшись, тот развязно спросил:

– Какие трудности, командир?

– Да всё те же, – ответил Приходько, согласно наставлениям Кондакова старавшийся вести себя предельно естественно. – Женился, а жену даже привести некуда. Свой единственный стул я держу на шкафу и снимаю только для почётных гостей.

– Ты женился, командир? – удивился Окулист. – Тогда поздравляю. Почему меня не пригласил на свадьбу?

– Да не было никакой свадьбы. Расписались, выпили бутылку шампанского – вот и всё.

– И кто же твоя избранница?

– Красивая девушка. С высшим образованием. Моложе меня на двадцать лет.

– Да ты орёл, командир! Ладно, финансовые проблемы обсудим попозже. Пока я к этому не готов. Жди звонка.

– И долго ждать?

– Ну, не знаю… Думаю, в течение недели всё образуется.

– Зашёл бы в гости. А то у меня в Москве знакомых мало. Даже выпить не с кем.

– Заманчивое предложение… Я подумаю. – Окулист положил трубку.

Члены опергруппы, утром прослушавшие запись разговора, признали поведение Приходько безупречным.

– Молодец мужик, – похвалил его Кондаков. – Достойно себя вёл. Вряд ли Окулист заподозрил подвох.

– Не забывайте про бетил, – напомнил Цимбаларь. – Почуяв потенциальную опасность, он может как-то повлиять на своего хозяина.

– Приходько находится под защитой мезузы, которую я вчера оставила ему, – призналась Людочка. – Вам я сказать об этом не решилась.

– Партизанщиной занимаешься, подруга, – упрекнул её Ваня, развалившийся поперёк кресла, в которое иные работники особого отдела даже зад свой поместить не могли. – Все наши решения – строго коллегиальные.

– Разве вы со мной советуетесь, когда идёте с Сашкой пить? – парировала Людочка. – И вообще, не лезь в мою личную жизнь. Приходько по документам мой муж. Я просто обязана заботиться о нём.

– Не пора ли нам окончить обмен любезностями и приступить к делу? – Кондаков постучал карандашом по графину, который в отечественных присутственных местах повсеместно заменял председательский колокольчик. – Похоже, что встреча Приходько с Окулистом всё же состоится. При этом возможны самые разные варианты. Первый: Окулист явится к Приходько домой, что лично мне кажется маловероятным. Второй: Окулист вызовет Приходько на стрелку в какое-нибудь укромное место, недоступное для слежки. Третий: Окулист, выследив Приходько, организует как бы случайную встречу. И четвёртый, самый нежелательный для нас: Окулист вообще не пойдёт на контакт с Приходько, а лишь сообщит по телефону, где лежат предназначенные для него деньги.

– Последнее сомнительно, – возразил Цимбаларь. – Окулист не похож на бескорыстного человека. Одаривая своего бывшего командира, он хочет вдоволь понаслаждаться его унижением. Поэтому визит в квартиру совсем не исключён… Уж если Лопаткина взвалила на себя всю эту обузу с фиктивным браком, ей сейчас нужно неотлучно находиться возле Приходько. Прогуливаться с ним под ручку в парке, совместно посещать магазины. Возможно, даже сходить в театр или ресторан. Короче, почаще появляться на людях. Но постоянно быть начеку.

– Я об этом уже сама думала, – сказала Людочка. – Сразу после совещания немедленно отправлюсь к Приходько… Кстати, место, из которого звонил Окулист, определено?

– Да, – кивнул Кондаков. – Таксофон на Профсоюзной улице. Мобильникам он не особо доверяет.

– Завтра или послезавтра мы вновь столкнёмся с Окулистом, – сказал Цимбаларь. – А у нас до сих пор нет никакого плана реальных действий. Как мы собираемся брать его на этот раз, если все предыдущие попытки со стрельбой, погонями и окружением закончились пшиком?