— Мы разберёмся, что нам делать, — резко бросил Бессараб. — И сейчас надо разобраться с вами двумя. Вы кто такие будете?
— Расскажи им, товарищ Гневомир, — рассмеялся, как ни в чём не бывало Духовлад. — Мне доподлинно известно, что вы с Готлиндом отлично посвящены во многие наши тайны. Наши люди в столице Котсуолда и особенно на Катанге оказались очень уж болтливы. Я мало что могу добавить к тому, что они уже выдали вам.
— А ты чего молчишь? — напустился на меня Бессараб. — Тебя я вообще не пойму – кто ты таков будешь. И нашим, и вашим, что ли, играешь?
— Если скажу, что только нашим, вряд ли вы мне поверите, — мрачно усмехнулся я.
— Выходит, ты мне тогда не всё рассказал, — прищурившись, глянул на меня Гневомир. — Надо было пристрелить тебя в том переулке, а после избавиться от тела. Меньше проблем было бы.
— Сволочной генерал не смог его пятью пулями убить, — заметил Будиволна.
— У нас было побольше, — заверил его Гневомир, запросто общавшийся с бравым командармом.
— Так ведь и ты, товарищ Гневомир, — сказал я, — далеко не всё мне рассказал. Например, о болтливых агентах наших врагов в Котсуолдской столице и на Катанге – предпочёл умолчать. У тебя остались от меня секреты, так чем я хуже, а?
Крыть тут Гневомиру было нечем. Потому он промолчал, а вот Духовлад неожиданно проявил благородство.
— Ратимир – результат исследований доктора Коробуда и профессора Боденя, проводимых на Катанге. Коробуд сбежал от нас, прихватив и находящегося без сознания Ратимира, хотел поведать всем, что творится на комплексе. Его перехватили и прикончили, а вот Ратимир не вовремя очнулся. Он отбился от моего отряда и скрылся от меня. Я преследовал его до самого Бадкубе, где потерял след, а после был очень сильно удивлён, когда он сам попал мне в руки. Можно сказать, с неба свалился.
Духовлад рассмеялся, и смех его отдавал хохотом безумца.
— А я очень сильно удивлён, что вы повязали беднягу Ратимира, после того, как его столько раз пытались убить мы.
— Откуда такое благородство? — удивился Бессараб, явно игравший теперь первую скрипку в этом небольшом оркестре.
— Тупость мне ваша надоела! — взорвался Духовлад. — Непроходимая тупость и подозрительность. Все вы одинаковые – варвары. Вы только и заслуживаете, что быть нашими рабами. Жаль ничего не вышло с массовым применением вещества, над которым мы так бились. Обратили б вас с громадное стадо баранов и пасли бы да стригли. Идеальное общество для варваров вроде вас. Как же я вас презираю!
— Эк его проняло-то, — усмехнулся Бессараб.
И тут уже «проняло» меня. Не знаю, что это было такое, но я почувствовал как странное, неведомое доселе чувство ледяными когтями вцепилось в меня изнутри. Не знаю, почему на Духовлада оно подействовало раньше и намного сильнее чем на меня, но и мне досталось очень сильно. Как будто изнутри всего меня скрутили в тонкий жгут и отпускать не желают. Каждый вдох и выдох давались с огромными усилиями. И всё же я каким-то чудом справился с этим, размотал чудовищный жгут, в который скрутилось всё внутри меня. А после обмяк на стуле и потерял сознание.
Маркиз Боргеульф наблюдал за тем, что творится в городе прямо под днищем его небесного крейсера, всё ещё украшенного флагом Народного государства. И результатом он остался более чем доволен.
— Похоже, профессор, вы превзошли самого себя, — произнёс он, не отрываясь от оптики. — Воздействие вашей установки ударило не только по молодогвардейцам, но по всем, кто связан с Нижними мирами. Как скоро прошедшие обработку энергиями Нижних миров бойцы будут снова готовы к бою?
— Расчётное время пять минут, — каким-то тусклым голосом ответил профессор Бодень. Он вообще выглядел каким-то погасшим после инцидента около каюты Сигиры. — Но интенсивность излучения моей установки оказалась сильнее, значит, и время на восстановление уйдёт больше. Сколько точно – сказать не могу. У нас просто нет приборов, замеряющих активность энергии Нижних миров.
— Но полное подчинение мне и только мне, вы по-прежнему гарантируете?
— Как только бойцы придут в норму вы можете отдать им приказ через встроенный в установку микрофон, — пожал плечами с отменным равнодушием Бодень.
— Я именно так и сделаю, — кивнул Боргеульф, принимая у Озо эбонитовую трубку, витой шнур от которой уходил куда-то под палубу. В помещение, выделенное под пресловутую установку профессора Боденя. — Я отдам приказ, профессор, и этот приказ запомнится всем.
Читать дальше