Иван Сербин - Чужие

– А ну, вперед, вперед!!! – продолжал кричать сержант.

Он остановился возле капсулы, на краю которой уныло сидел, ежась от холода, сонный парень, Сэм Хадсон.

– Черт,- промямлил волонтер,- Холодно-то как, а?

Эйпон упер кулаки в бока и проревел:

– Ну так тебе что, может быть, тапочки принести?

Хикс, стоящий у соседнего кокона, засмеялся. Ободренный Хадсон встал на пол и, поджав одну ногу, спросил:

– А можно, сэр? Это было бы здорово, ей богу!

На этот раз засмеялись и другие волонтеры. Даже сам сержант не удержался от улыбки.

– Иди ты, знаешь куда…- нормальным голосом отреагировал он, но тут же обернулся к смеющимся десантникам,- А ну, быстрее, быстрее, быстрее! Давайте!!!

Хикс подмигнул Хадсону и направился к тренажерам. Ему нравился этот рядовой. Еще один кандидат в их «крутую команду».

Правда, на его счету было всего три боевых вылета, но парнишка – что надо. Десантники не могли не заметить: Хадсон лезет из кожи вон, стараясь заработать репутацию по-настоящему «крутого» парня. Он всегда норовил оказаться в самой гуще любой заварухи, всегда, если нужно, был под рукой. Но он еще все-таки молод. Конечно, по боевым меркам.

Рипли с интересом наблюдал за этой сценой. Ее не приняли на этом корабле. Десантники делали вид, что их с Горманом просто не существует, хотя время от времени, она ловила любопытные взгляды.

Здесь, на «Счастливчике Люке», все было ориентированно на войну. Люди заслуживали право быть «своим» в бою. И никак иначе.

Гормана не воспринимали еще и потому, что постоянный офицер отряда – лейтенант Джек Донован – за несколько дней до взлета был отстранен от командования операцией, а его место занял «зеленый колледж-бой». Тем более, что Донован, как и остальные, прошел испытания боем, а этот молоденький лейтенант еще неизвестно на что годился.

Рипли натянула серые брюки и направилась к Горману и Берку, стоящим в стороне от остальных. Это были единственные люди, с которыми она могла свободно общаться. Все попытки заговорить с кем-нибудь из волонтеров пресекались в зародыше. Ей либо не отвечали вообще, либо отделывались короткими односложными фразами. Только Эйпон разговаривал с ними, но у Рипли часто возникало ощущение, что он это делает по необходимости. Эйпон и Бишоп. Странный человек. Чересчур доброжелательный и мягкий для этого корабля. Он не бросался в глаза. Вернее сказать, никто не замечал его, но, когда надо, он всегда был рядом. Вся команда относилась к нему с ласковой снисходительностью.

Рипли услышала, как за ее спиной Васкес тихо спросила кого-то6

– Эй, что она здесь делает, эта Белоснежка?

В твой адрес, Рипли .

– Она – консультант у нас,- спокойно объяснил ей кто-то.

Васкес, сунув руки в карманы десантного камуфляжа, с откровенной неприязнью разглядывала подтянутую фигуру Рипли. Она ненавидела женщин на корабле не меньше, чем все остальные, а, может быть, даже больше. И ей совсем не нравилась эта, непонятно зачем находящаяся здесь, белоручка.

– Судя по всему,- продолжал объяснять Хикс,- она однажды столкнулась с каким-то пришельцем.

Васкес недобро усмехнулась.

– Ну надо же, а?- издевательски произнесла она.

Непонятное раздражение требовало выхода, и она, повиснув на перекладине, начала подтягиваться. Неторопясь, с удовольствием. Упругие мышцы вздувались на руках и спине. Хадсон с интересом посмотрел на нее и осведомился:

– Эй, Васкес, тебя по ошибке никто за мужика не принимал, а?

Как раз за подобную шутку он и получил как-то от нее в зубы. Но сейчас, похоже, это сошло ему с рук. Васкес равнодушно покосилась на него, соскочила с перекладины и, отряхнув руки, спокойно сказала:

– Нет. А тебя?

Подошедший Дрейк захохотал:

– Отлично, Васкес. Здорово ты его отбрила.

Она лишь усмехнулась. Подобные похвалы ее особо не трогали.

***

Офицерский стол стоял отдельно. За ним, поставив перед собой подносы, завтракали Эйпон, Горман, Берк, Рипли и Бишоп.

За длинным столом для рядового состава занимали места все остальные.

Разница заключалась в том, что офицерам накрывали заранее, в то время как солдаты брали подносы с едой на раздаче у автоматической кухни.

Мрачная напряженная тишина повисла в столовой. Опять был нарушен привычный порядок.

Лейтенант Донован всегда – ВСЕГДА– ел за столом вместе с солдатами. Даже когда заслужил непререкаемый авторитет среди волонтеров. И сержант Эйпон поступал точно так же. Не от панибратства,- мол, смотрите, какие мы свои парни, едим с вами за одним столом,- а потому, что уважал солдат.