Михаил Ахманов - Океаны Айдена

Девушка превосходно играла на маленькой лютне с восемью струнами. Когда он поведал ей несколько отредактированную историю своих злоключений, Найла задумалась на миг, потом запела звонким приятным голоском. Это было нечто вроде баллады о страннике — как она потом сказала, одна из любимых песен калитанских мореходов:

Однако, вопреки песне, сама она явно предпочитала больше говорить, чем спрашивать, что вполне устраивало Одинцова, который представился при первом знакомстве с лапидарной краткостью: Эльс, хайрит. Но вечером, когда он разгрузил свой флаер и поднял его на палубу «Катрейи» с помощью блоков и канатов, глаза Найлы изумленно расширились.

— Твоя лодка такая странная, — задумчиво произнесла она. — Ни мачты, ни руля… Можно взглянуть? — Девушка показала в сторону кабины.

Одинцов кивнул, и она забралась в пилотское кресло, поджав под себя стройные ноги. На пульте перед ней горели два красных огонька и один зеленый (он предусмотрительно опустил заднюю переборку), а ниже светился экран с яркой точкой, убежавшей уже на палец от берегов Ксайдена.

— Карта? — Ладошка Найлы скользнула по монитору, задев мимоходом торчавший рядом с ним опознаватель. Точка на экране исчезла. Одинцов протянул руку, нажал крохотную кнопку, и сигнал появился вновь.

— Этот огонек на карте всегда должен гореть, — объяснил он. — Точка показывает место, где мы находимся.

— Как интересно! — Найла несколько раз надавила торец опознавателя, наблюдая с детским любопытством, как огонек то вспыхивает, то пропадает на голубой океанской поверхности. Она склонилась к экрану, что-то разглядывая, потом подняла на Одинцова грустные глаза: — Карта очень маленькая, но я нашла Калитан… Мы так далеко от него! И с каждым днем все дальше и дальше…

Одинцов, сидевший на палубе у дверцы флаера, похлопал ее по обнаженному колену.

— Не унывай, малышка! Знала бы ты, сколько отсюда до моих родных мест! — Он поднял глаза к небу, на котором загорались первые звезды. Где-то там, в безбрежной дали, сияло Солнце… Или оно еще не зажглось? Или уже погасло? Даже старый мудрый Виролайнен не знал, как соотносится время Там и Здесь, в Зазеркалье и на Земле.

— Откуда ты, Эльс?

Поколебавшись, он прикоснулся к экрану, к западной части Хайры:

— Вот моя родина. Слышала о такой земле — Хайра?

Девушка задумчиво покачала головой, глядя на монитор:

— И впрямь очень далеко отсюда… Ты проплыл весь путь на своей лодке с крыльями?

— Нет. Собственно, это не лодка, Найла. Это птица. И она мчится по небу в десять… в двадцать раз быстрей твоего корабля!

Личико Найлы стало серьезным. Ей было, вероятно, лет восемнадцать, но иногда улыбка делала ее похожей на четырнадцатилетнюю девчонку. Теперь же, со скорбной морщинкой на лбу и поджатой нижней губой, она напоминала тридцатилетнюю женщину.

— Во имя Йдана! Ты смеешься надо мной, Эльс-хайрит?

— Не смеюсь. — Одинцов пожал плечами и неожиданно спросил: — Скажи, как ты относишься к волшебству?

— К волшебству? — Ее лоб разгладился, глаза округлились — это опять была Найла-которой-четырнадцать. — О, магия! Она бывает солнечная и лунная… магия добра и зла… земли и соленой воды…

— Так вот, — прервал девушку Одинцов, — есть еще магия воздуха, и тот, кто владеет ею, может летать.

— И ты?..

— О, нет. К сожалению, нет… — Он помедлил, собираясь с мыслями. — Видишь ли, когда-то в Хайре жили духи воздуха, умевшие летать. Может, и не духи вовсе, а древние люди, владевшие множеством тайн и умений. Эта птица досталась хайритам от них. Давно, очень давно…